В XVIII и начале XIX века из болот “Биг-Боун-Лик” вытаскивали тонны ископаемых образцов – бедренные кости мастодонтов, бивни мамонтов, гигантские черепа древних ленивцев. Некоторые были отправлены в Париж и Лондон, другие – в Нью-Йорк и Филадельфию. А часть оказалась утеряна. (Одна большая партия груза исчезла, когда на колониального торговца напали индейцы кикапу, другая затонула в Миссисипи.) Томас Джефферсон с гордостью выставлял кости из “Биг-Боун-Лик” в импровизированном музее, организованном им в Восточном зале Белого дома. Лайель посетил те места во время своей поездки в Америку в 1842 году и купил зубы детеныша мастодонта158.

К настоящему времени коллекционеры окаменелостей так тщательно подчистили “Биг-Боун-Лик”, что там едва ли остались большие кости. Палеонтологический музей в парке состоит из единственной, почти пустой комнаты. Фреска на одной стене изображает стадо меланхолично выглядящих мамонтов, бредущих по тундре, а у противоположной стены установлены несколько стеклянных стендов с россыпью позвонков гигантского ленивца и обломков бивней. Сувенирный магазин по соседству с музеем почти такого же размера. В нем продаются деревянные пятицентовики, сладости и футболки с надписью “Я не толстый – просто у меня широкая кость”[90]. Во время моего визита за кассой сидела жизнерадостная блондинка. Она сказала мне, что большинство посетителей не понимают “значимости парка” – приезжают лишь ради озера и площадки для мини-гольфа, к сожалению, зимой закрытой. Протягивая мне карту территории, блондинка рекомендовала пойти по какой-то особенной тропе. Я спросила, сможет ли она показать мне окрестности, но она ответила, что слишком занята. Насколько я могла судить, кроме нас с ней в парке никого больше не было.

Я пошла по тропе и сразу же за музеем увидела пластикового мастодонта в натуральную величину. Его голова была опущена, словно он готовился атаковать. Неподалеку находились трехметровый гигантский ленивец, тоже из пластика, угрожающе поднявшийся на задние лапы, и мамонт, похоже, в ужасе тонущий в болоте. Полуразложившиеся пластиковые бизон, гриф и какие-то разбросанные кости довершали жутковатую картину.

Затем я добралась до ручья Биг-Боун-Крик, покрытого льдом, под которым лениво текла вода. Далее тропинка привела меня к деревянным мосткам, выстроенным над болотом. Вода в этом месте не замерзла. Она пахла серой и была покрыта белесой пленкой. На информационной табличке у мостков объяснялось, что в ордовикском периоде в этой местности шумел океан. Именно соляные отложения с древнего морского дна притягивали животных на водопой в “Биг-Боун-Лик”[91]; зачастую звери там и умирали. На второй табличке сообщалось, что среди окаменелостей, найденных в этом районе, были остатки, “принадлежащие как минимум восьми видам, вымершим около 10 тысяч лет назад”. Идя по тропе дальше, я увидела еще таблички. На них приводилось объяснение – а точнее, два разных объяснения – того, почему в этом регионе исчезла мегафауна. Одна табличка предлагала следующую версию: “Переход от хвойных лесов к лиственным или, возможно, потепление климата, обусловившее этот переход, вызвали на всем континенте вымирание животных «Биг-Боун-Лик»”. Другая же табличка возлагала вину на иное: “Крупные млекопитающие исчезли в первую тысячу лет после прибытия человека. По-видимому, в их гибели палеоиндейцы сыграли определенную роль”.

Оба объяснения, почему вымерла мегафауна, были предложены еще в 1840-е годы. Лайель был сторонником первой версии, как он говорил – “существенного изменения климата”, произошедшего с наступлением ледникового периода159. Дарвин, по своему обыкновению, встал на сторону Лайеля, хотя в данном случае довольно неохотно. “Я не могу полностью принять идею о связи между ледниковым периодом и вымиранием крупных млекопитающих”, – писал он160. Что касается Уоллеса, то изначально он также склонялся к климатической версии. “Должна быть какая-то физическая причина для столь глубоких перемен, – подчеркивал он в 1876 году157. – Этой причиной служит недавнее значительное физическое изменение, известное как «ледниковая эпоха»”. Затем в его убеждениях произошел перелом. “Заново проанализировав проблему, – писал он в своей последней книге161, – я убедился, что скоротечность… вымирания столь большого числа огромных млекопитающих на самом деле – результат деятельности человека…” По его словам, все действительно “совершенно очевидно”.

Со времен Лайеля велось множество дискуссий на данную тему, ведь она затрагивает вопросы, выходящие далеко за пределы палеобиологии. Если изменение климата вызвало вымирание мегафауны – вот еще одна причина беспокоиться по поводу того, что мы сейчас делаем с глобальной температурой. Если же виноваты были люди – а все больше похоже, что это действительно так, – то вывод напрашивается едва ли не более тревожный. Это означает, что происходящее в наше время вымирание началось уже давно – в середине последней ледниковой эпохи. А еще – что человек был убийцей (и убивал массово) практически с самого начала.

Существует несколько доказательств, свидетельствующих в пользу – а на самом деле против – людей. Одно из них связано с временны́ми рамками события. Теперь уже понятно, что вымирание мегафауны произошло не одномоментно, как думали Лайель и Уоллес. Происходило оно отдельными вспышками. Первая, около 40 тысяч лет назад, уничтожила австралийских гигантов. Вторая ударила по Северной и Южной Америке примерно на двадцать пять тысяч лет позже. На Мадагаскаре гигантские лемуры, карликовые бегемоты и эпиорнисовые птицы смогли дожить до Средних веков, а моа Новой Зеландии – даже до эпохи Возрождения.

Тяжеловато представить, как такую последовательность событий можно увязать с произошедшим единожды изменением климата. А вот последовательность вспышек и маршрут расселения человека по планете согласуются почти идеально. Археологические находки свидетельствуют, что люди прибыли сначала в Австралию, около 50 тысяч лет назад. Лишь значительно позже они добрались до обеих Америк и только через много тысячелетий после этого достигли Мадагаскара и Новой Зеландии.

“Когда хронология вымираний аккуратно сопоставляется с хронологией человеческих миграций, – писал Пол Мартин из Аризонского университета в своей работе «Доисторическое чрезмерное уничтожение», – появление человека становится единственным разумным объяснением”162 исчезновения мегафауны.

В том же ключе высказывается и Джаред Даймонд: