Вскоре все разошлись. И лишь наказанный мужчина оставался у позорного столба до тех пор, пока за нами не вернулись и снова не отвели в общую комнату.

ГЛАВА 15

Винсент

Как бы мне ни хотелось изменить ситуацию, я понимал, что застрял в Женеве на несколько дней. Но по моим подсчетам должен был вернуться вовремя, чтобы забрать Марину, отдав Райену деньги. Проблема состояла в том, где найти сумму за такой короткий срок.

За два последних года я слегка потерялся в своих образах, заблудился в жизни. Порой реал сливался с вымыслом. А общение с друзьями постепенно сошло на нет.

Но вечером после работы, уже находясь в номере отеля, я все же смог сосредоточиться на деле и принялся обзванивать старых знакомых, у которых можно было занять сумму поприличнее.

— Привет, Роб. Не забыл еще старину Майки?.. Дела как обычно, хорошо... И погода радует. Я сейчас в Женеве, здесь идет снег. Нет, в Лондон пока не собираюсь… Зачем звоню? Ты не мог бы меня выручить? Мне нужны деньги в долг. Когда верну? Наверное, в следующем году. Может быть, весной... Нет? Ну, ладно, нет так нет…

— Аластейр, здравствуйте. Помните, меня? Да-да, сын Глории Харрис. Да, погода у нас отличная. Сегодня морозно и светит солнце. Нет, по дождям я не соскучился. Аластейр, я хотел бы занять денег на открытие фирмы… Что? Умерла тетя Джослин? Мне очень жаль, право…

— Кузина Дженифер! Тысячу лет не виделись. Мама? Она в порядке. Конечно, я передам ей привет. Слушай, я хочу прикупить себе недвижимость в Швейцарии. Ты не могла бы перевести на мой счет тысяч пятьдесят фунтов стерлингов... В гости? Обязательно позову... Как только, так сразу. Точно? Отправляю номер счета.

Звонку к пятнадцатому я полностью выдохся. Обзвонив всех родственников и старых друзей, я узнал массу различных новостей, начиная от погоды в прошлую среду до обвала цен на мировой бирже и понижения индекса Доу-Джонса. В конечном итоге, мне удалось найти сто пятьдесят тысяч в переводе на евро, которые в течение трех дней должны были поступить на мой личный счет.

С такими темпами я скоро сойду с ума.

Где же найти остальную сумму?

Матери так и не решился позвонить. Не хотелось оправдываться за длительное отсутствие, я давно к ней не приезжал. А тут единственный сын вместо визита станет просить деньги. Я не мог так поступить. Вот закончится операция, и я обязательно слетаю к ней в гости. И если все будет хорошо, познакомлю ее с Мариной. Мама наверняка обрадуется, что я решил остепениться.

Глядя в задумчивости на телефонную книгу, я вдруг вспомнил, что остался еще один человек, с которым я не пообщался и у кого точно не имелось проблем с деньгами. Аманда Харрис — моя родная бабушка, с которой мы много лет не общались.

Она всегда была скрягой и имела счета в банках, причем жила на проценты от вкладов, не используя основного капитала. Как только я вспомнил о ней, сразу нахлынули воспоминания из детства: устроенная в ее особняке вечеринка, мои побеги к реке, когда меня искали по несколько часов кряду, ворчание бабушки по причине, что я решил поступить в военный колледж вместо экономического. Хотя, скорее всего, недовольство было просто из вредности. У Аманды на самом деле сложный характер, не знаю, как моя мама смогла прожить с ней столько лет.

Дедушку я почти не помнил — он умер, когда я был совсем маленьким и мы с мамой только переехали в особняк после ее развода с отчимом. Я похож на деда, хотя у того были рыжие волосы, а я смуглокожий брюнет. Наверняка бабушка всегда замечала это сходство. Но почему-то ненавидела моего отца, хотя мы с ним никогда не общались, а я даже не знал его имени.

Стоит ли звонить ей сейчас, после долгих лет молчания? Да еще и с просьбой дать денег взаймы? От одной лишь мысли внутри все переворачивалось, и я не мог заставить себя набрать номер. Хотя подсознательно хотелось услышать ее голос. Она мне точно откажет. Быть не может, чтобы Аманда вошла в мое положение, когда я даже не смогу сказать ей правду.

Но перед глазами тут же встало лицо Марины, ее нежные губы, что дрожали, когда я объявил о поспешном возвращении. Ее глубокая обида, замаскированная под злость. Вспомнились ее головокружительные поцелуи и звонкий смех, который так неожиданно наполнил мой дом незримым счастьем и оживил меня самого.

Я был готов участвовать в перестрелках, гоняться за преступниками по всему миру, воевать с террористами. Но не мог позвонить родной бабушке с просьбой о помощи. Не мог преступить собственные принципы и нарушить наше обоюдное молчание. Но ради той единственной, кого люблю, я пойду на такую жертву.

Я выдохнул и набрал номер, который помнил наизусть. К телефону подошла незнакомка, и я попросил позвать Аманду Харрис.

— Она сейчас немного занята, подождите. Как вас представить? — прощебетала девушка и добавила: — Я ее сиделка.

— Это Майкл, ее внук, — выдержав небольшую паузу, сообщил я.

В телефоне воцарилось недолгое молчание. А потом раздался немного сиплый, резкий голос, который я никогда не забывал:

— С чего вдруг ты решил мне позвонить, Майкл?

— Аманда, здравствуй! — Бабушка всегда требовала, чтобы к ней обращались по имени и ненавидела, когда напоминали о возрасте. — Как здоровье? Наняла себе сиделку?

— Неужели тебя это интересует? — ехидно отозвалась Аманда.

— Ты сама просила тебя больше не беспокоить. Я бы не звонил, но ты единственная, кто может мне помочь. Я немного влип. Понимаешь?

— Ты в своем репертуаре, Майкл. Даже не сомневалась, что ты позвонишь именно для этого.

— Так вышло. Это очень серьезно. Мне нужно двести тридцать тысяч евро в ближайшие дни. Я знаю, что у тебя они есть. Это вопрос жизни и смерти.

— Вляпался в какую-то авантюру? Да ты весь в своего папашу! — повысила тон Аманда. Ее голос надрывался. — Я так и знала, что ты пойдешь по его стопам.

— Нет, постой! Дело совсем не в этом! Я сейчас не могу прилететь и все объяснить. Я в Женеве… по работе.

— Нет для тебя денег. И не будет, — отрезала бабушка. А потом в трубке раздались короткие гудки.

Черт! Я ударил кулаком в стену так сильно, что почувствовал боль.

Знал же, что не стоит ворошить прошлое и звонить Аманде. Мы родные по крови, но на том между нами все и заканчивается. Не было ничего, что нас бы связывало, кроме тех лет, что я прожил в ее особняке, постоянно подвергаясь нападкам. Она ненавидела меня еще до моего рождения, и я никогда не смогу изменить о себе мнение. Она даже не знает, чем я занимался все эти годы.

Я заказал в ресторане отеля бутылку бурбона и выпил ее всю, чтобы только уснуть, ведь утром снова предстояла поездка в управление...

Будильник в телефоне звенел над ухом, как ненормальный, каждые пять минут объявляя о том, что пора подниматься. А у меня снова ныла вся рука — вернулись ненавистные боли, о которых я почти забыл за последние три недели. Да, с того самого дня, как поселил в своем доме Марину, меня ни разу не беспокоил старый синдром.