Минтака немедленно остановила лошадей и попробовала привести его в чувство. Она намочила в воде комок льняной ваты и выжала несколько капель в просвет между его губами. Затем протерла бледное, потное лицо Нефера. Но когда она попыталась повторно перевязать раны, то обнаружила, что глубокая рана в бедре вновь кровоточит. Она попыталась остановить кровь, но добилась только того, что кровь стала течь медленнее.

– С тобой все будет хорошо, мой дорогой, – сказала она ему с уверенностью, которой не чувствовала. Она нежно обняла его, поцеловала в запыленную, покрытую засохшей кровью голову, в темя, и снова взяла поводья.

Час спустя она отдала Неферу и лошадям последнюю воду и не пила сама. Затем встала вытянувшись в струнку на переднем щите колесницы и принялась оглядывать холмы из гравия и сланца, колеблющиеся и дрожащие в жарком мареве. Она поняла, что заблудилась. «Я проехала слишком далеко на восток?» – задавалась она вопросом, глядя на солнце и пробуя вычислить его угол. У ее ног шевелился и стонал Нефер, и она посмотрела вниз с храбрым выражением на лице и улыбнулась.

– Мы не поедем дальше, сердце мое. Со следующего гребня мы должны увидеть реку.

Она поправила овчину под его головой, встала, взяла поводья и постаралась успокоиться. Внезапно она поняла, как устала: каждая мышца в ее теле болела, глаза воспалились и были красные от яркого солнца и пыли. Она с усилием тронула упряжку с места.

Скоро появились признаки утомления лошадей. Они прекратили потеть, и их спины покрыл белый иней высохшей соли. Она попробовала пустить их рысью, но животные не могли бежать, поэтому она спустилась, взяла жеребца под уздцы и повела упряжку. Теперь и она пошатывалась, но наконец наткнулась на следы колесницы на песчаном дне долины и повеселела.

– Они ведут на запад, – прошептала она губами, которые начинали раздуваться и трескаться. – Они приведут нас назад к реке. – Она пошла дальше по следам колес, но через некоторое время остановилась в замешательстве, поскольку обнаружила перед собой собственные следы. Ей потребовалось время, чтобы понять, что она, должно быть, шла по кругу по своей колее.

В конце концов ее охватило отчаяние. Она опустилась на колени, беспомощная и потерянная, и прошептала Неферу, по-прежнему лежавшему без сознания:

– Прости, мой дорогой. Я подвела тебя. – Минтака сдвинула спутанные волосы с его лица, посмотрела на вершину низкого холма на востоке и заморгала. Она потрясла головой, чтобы лучше видеть, посмотрела вдаль, чтобы дать отдохнуть своим воспаленным глазам, и снова поглядела туда. Она почувствовала, как ее настроение снова улучшается, но все-таки не могла быть уверена, что увиденное не иллюзия, а действительность.

На гребне холмов над ними, на фоне неба, опершись о длинный посох, стояла худощавая фигура. Серебристые волосы сияли подобно облаку, и легкий жаркий ветер из пустыни хлопал набедренником по тонким как у цапли ногам. Человек глядел на них.

– О, Хатор и все богини, этого не может быть, – прошептала она.

Нефер открыл глаза.

– Таита – рядом, – пробормотал он. – Я чувствую, что он близко.

– Да. Таита – здесь. – Ее голос был еле слышен, и она схватилась за горло от потрясения.

– Но как он узнал, где нас найти?

– Он узнал. Таита знает как, – ответил Нефер, закрыл глаза и снова потерял сознание.

Старик уже шагал к ним вниз по неровному склону, и Минтака с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, пошла ему навстречу. Ее усталость стремительно убывала, и она замахала руками и закричала ему приветственные слова, почти обезумев от радости.

Таита вел колесницу вниз по откосу к реке и деревне Даббе. Лошади не артачились, чуя его руку, и двигались легко, что было хорошо для раненного мальчика на площадке колесницы. Некое глубинное чутье подсказывало Таите, какие лекарства и перевязочные материалы понадобятся Неферу, и он принес их с собой. Сменив повязки на ранах, он повел лошадей к скрытому источнику поблизости, где горьковатая вода восстановила их силы. Он поднял Минтаку на площадку и безошибочно повернул лошадей к Даббе и реке.

Стоя рядом с ним, Минтака почти со слезами умоляла его объяснить, как он узнал, что они нуждаются в нем и где их найти. Таита мягко улыбнулся и крикнул лошадям:

– Потише теперь, Молот! Спокойно, Звездочет.

На площадке колесницы Нефер лежал в глубоком сне под действием красного шепенна; его раны, очищенные и перевязанные льняными полосами, больше не кровоточили. Яростный красный закат над Нилом начал бледнеть, будто затухающий лесной пожар. В меркнущем свете, будто детские игрушки, виднелись корабли, все так же стоявшие на якорях в речном потоке.

Из деревни Дабба им навстречу выехали Апепи и Наг. Господин Наг был очень взволнован, а Апепи, как только они оказались в пределах слышимости его бычьего голоса, проревел дочери:

– Где вы были, глупая девчонка? Половина войска ищет вас. – Волнение господина Нага уменьшилось, как только он подъехал достаточно близко и увидел перевязанного Нефера, лежащего без сознания на дне колесницы. Он стал почти жизнерадостным, когда Таита объяснил ему, сколь тяжки раны фараона.

Несколько лодочников вынесли бесчувственного Нефера на носилках на берег реки и осторожно подняли на борт одной из галер.

– Я хочу, чтобы фараона как можно скорее доставили в Фивы, – сказал Таита Нагу, – пусть даже это будет ночная поездка. Очень велика опасность того, что раны загноятся. Так бывает с ранами, полученными от больших кошек. Будто их клыки и когти пропитаны сильным ядом.

– Вы можете приказать, чтобы галера отплыла тотчас, – ответил Наг во всеуслышание, но затем взял Таиту за руку и отвел его чуть дальше по берегу реки туда, где их не могли подслушать.

– Помните о задаче, возложенной на вас богами, Маг. Я ясно вижу в этом чрезвычайном происшествии их божественное вмешательство. Если фараон умрет от ран, никто в обоих царствах не усомнится в том, что его смерть была естественный. – Он не сказал ничего больше, но пристально поглядел в лицо Таиты пронизывающими желтыми глазами.

– Воля богов победит все, – спокойно, но загадочно согласился Таита.

Наг усмотрел в его ответе то, что хотел услышать.

– Между нами царит согласие, Таита. Я надеюсь на вас. Идите с миром. Я последую за вами в Фивы после того, как позабочусь об Апепи. – Это последнее замечание показалось Таите необычным, но он был слишком озабочен, чтобы обдумать это. Наг загадочно улыбнулся и продолжил: – Кто знает? Может быть, когда мы встретимся снова, у нас будут важные новости друг для друга.

Когда Таита поспешил вернуться на борт галеры и вошел в маленькую каюту на палубе, где лежал Нефер, он увидел там Минтаку, в слезах стоявшую на коленях около носилок.

– Что такое, моя дорогая? – спросил он ее мягко. – Вы были храброй как львица. Боролись как воин. Как вы можете впадать в отчаяние сейчас?

– Мой отец заберет меня утром в Аварис, а я должна быть с Нефером. Я обручена с ним. Он нуждается во мне. Мы нужны друг другу. – Она жалобно глядела на него. Таита видел, что она физически и эмоционально истощена. Она схватила его за руку.