– О да, вы правы. Она не нравится дяде Джонатану и тете Марии. По-моему, вашему мужу и тому, другому, суперинтенденту Данну, она тоже не нравится. Как и служащим в ее отеле. Я заметила, как они на нее смотрят. Подумать только, как ужасно – не иметь ни единого друга в чужой стране!

– Милая мисс Тапли, – решительно заговорила я. – Возможно, вы правы. Наверное, миссис Викторине Тапли неприятно сознавать, что здесь ее, в общем, никто не любит. Но это ее трудности, а не ваши, понимаете? У вас очень доброе сердце. Не позволяйте ему сбивать вас с толку. Никто не требует, чтобы вы в одиночку исправляли положение дел.

– Вот видите, – с грустной улыбкой ответила Флора, – и вам она не нравится, а ведь вы, кажется, с ней даже не знакомы.

Она говорила с такой детской непосредственностью, что в ее словах я не уловила никакого сарказма.

– Позвольте уточнить, – сказала я. – Я не имею никакого мнения о вашей мачехе, потому что не знакома с ней. Но давайте взглянем на дело с другой стороны. Может быть, человек, которого никто не любит, в самом деле не очень хорош?

– Мы не знаем, хорошая она или плохая, – возразила Флора. – Она вспоминала, как ухаживала за папой, когда он болел. После болезни, по ее словам, он немного тронулся рассудком – подозревал, что все вступили в сговор против него. Потом он исчез из их дома на окраине Парижа, и с тех пор она его разыскивает. Вы только представьте, как она беспокоилась! И вот она узнала, что папа умер. Это так грустно, миссис Росс! Как можно не пожалеть ее?

Что я могла ответить? Я промолчала, что совсем на меня не похоже, как подтвердит Бен.

Флора заговорила быстрее и более деловито:

– Мы договорились о папиных похоронах. Служба состоится в приходской церкви Марилебон, в начале Хай-стрит, так что вы, надеюсь, не перепутаете и не придете в церковь Святой Марии на Уиндем-Плейс, которая ближе к нашему дому. Дядя Джонатан и тетя Мария венчались в церкви Марилебон, и мы ходим именно туда. После службы мы все поедем на поезде в Бруквуд. Моего отца похоронят там, в так называемом «Некрополе». Участок уже куплен, сейчас оговариваются последние детали. Очень надеюсь, что вы с инспектором Россом придете на похороны.

– Конечно, придем, – обещала я.

– Я позабочусь о том, чтобы вам прислали приглашение. – Флора взяла меня за руку. – Милая миссис Росс, еще раз спасибо за то, что пришли и выслушали меня. Я очень ценю вашу поддержку. А сейчас я должна возвращаться домой. Увидимся на похоронах.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросила я Бена вечером.

Он внимательно слушал мой рассказ, все больше мрачнея.

– То, что происходит, мне не нравится, совсем не нравится! Послушай, Лиззи, Викторина наверняка сразу же раскусила Флору с ее добрым сердцем и намерена играть на ее великодушии. С ее точки зрения, она получила ценную союзницу в вопросе о спорном имуществе. Она безжалостно воспользуется любой предоставленной ей возможностью. Разумеется, Джонатан Тапли, как опекун Флоры, будет отстаивать ее интересы. Викторине не удастся переманить его на свою сторону. Он ее непримиримый враг… Более того, она прекрасно понимает, что ее ждет. Джонатан Тапли воспользуется всеми своими юридическими уловками, чтобы опротестовать ее притязания, а если необходимо, затянуть судебную тяжбу на неопределенный срок. Имущественные споры имеют обыкновение тянуться бесконечно. Пройдет не один месяц, прежде чем дело будет решено, может быть, год или даже больше. Такие случаи не редкость! Не забывай, что Викторина ограничена в средствах. Скоро она окажется в очень трудном положении. Даже проживание в дешевом отеле ей не по карману… Возможно, она вынуждена будет вернуться во Францию, по крайней мере на некоторое время. Если она это сделает, а дело еще не будет решено, сама поставит себя в крайне невыгодное положение. Между прочим, так поступил Наполеон при Ватерлоо, и вспомни, чем все кончилось! Кто будет представлять Викторину в суде? Скорее всего, хороший адвокат ей не по карману. Иногда в подобном положении люди прибегают к отчаянным мерам. Викторина очень умна и, похоже, довольно жестока. Откровенно говоря, я тревожусь за Флору. – Бен помолчал, тяжело вздохнул и продолжал: – Мое положение тоже не назовешь простым. На меня давят со всех сторон, требуя, чтобы я поскорее раскрыл убийство. Мне очень тяжело. Не представляю, как суд решит вопрос об имуществе, пока не найден убийца Тапли. Меня будут донимать все заинтересованные стороны: родственники, вдова, Данн, представители прессы, общественное мнение и адвокаты. А пока я, как и ты, беспокоюсь за Флору. Она беззащитна. Остается надеяться, что Джонатан и его жена не позволят Викторине воспользоваться добротой девушки. Но, судя по тому, что ты рассказала о Флоре, как она переоделась мальчиком, желая навестить отца, мне кажется, и она тоже способна проявить изобретательность… Кстати, из французского посольства нам сообщили, что брачное свидетельство составлено по всем правилам. Правда, мы еще не получили ответа от французской полиции.

– Мне очень хочется взглянуть на Викторину, – призналась я. – С нетерпением жду встречи с ней, хотя она произойдет на похоронах.

– На похороны я так или иначе обязан поехать, поскольку веду следствие. Теперь же, после того, как нас пригласила дочь покойного, мне уже не придется прятаться на заднем плане, стараясь никого не оскорбить своим присутствием. – Бен мрачно улыбнулся. – Ну а что касается Викторины Гийом Тапли… что ж, и я еще не разыграл все свои карты!

Инспектор Бенджамин Росс

На следующий день мы с сержантом Моррисом и констеблем Биддлом рыскали по Лондону в поисках отеля, в котором мог остановиться Эктор Ма. Мы спрашивали о нем во многих местах и везде потерпели неудачу. Во многих отелях, как дорогих, так и дешевых, жили постояльцы-французы. Нам удалось даже побеседовать с одним или двумя, но мы сразу поняли, что среди них нет того, кого мы ищем. Из тех, кого нам описали, никто не походил на Эктора Ма. Они оказывались слишком молодыми, слишком старыми, путешествовали в обществе жен, или служащие помнили их по прошлым приездам. Мы повсюду описывали приметы Викторины Гийом, но такую женщину никто не мог вспомнить. Моррис заметил, что внешность у Викторины довольно яркая. Ее трудно не заметить.

– А ее приятель Ма, – продолжал Моррис, – мог остановиться либо в частном доме, либо в каких-нибудь дешевых меблирашках или в трактире, где сдаются койки. Сэр, в Лондоне таких сотни. Нам понадобится целая дюжина помощников, чтобы обойти их все, да и времени уйдет не меньше недели. И даже если Ма действительно где-то живет, он наверняка заплатил владельцу пару гиней, чтобы тот его не выдавал.

– Сержант, что он за человек, по-вашему? – осведомился я.

– Вряд ли он из порядочных, – высказался Моррис. – Ему есть что скрывать. Правда, он может оказаться самым обыкновенным скупердяем или тем, кого принято называть чудаком. Но скорее всего, он не хочет попадаться нам на глаза.

На следующий день мы вместе с Данном приступили к осуществлению задуманного мною плана. Я почти не сомневался в успехе, хотя и понимал, что в случае неудачи окажусь в дураках. Как писал великий Бернс, «и нас обманывает рок». Точнее не вспомню. Надо будет спросить Лиззи. Она наверняка знает точную цитату. Как бы там ни было, поэт оказался прав.