Следом за ней шла Маша, и тоже разодетая, правда, у неё вырез был застенчиво прикрыт повязанной поверх косынкой. От её на удивление стройной фигурки юноша-аурис с усилием отвел взгляд — всё-таки она девушка его друга. Зато на Мирним можно было смотреть сколько угодно, и посмотреть было на что.

— Здорово, да? — Девушка повертелась, демонстрируя наряд, дивно подчеркивающий её гибкость и стать. — И стол накрыли по-средневековому. Всё, вплоть до блюд и посуды! С ума сойти! Жалко, что тебя не было.

— Да уж… — Он корректно разглядывал ее. — Жалко.

— А ещё были танцы. С ума сойти, у лорда оказалось три пары танцоров, которые знают уйму старинных танцев, о которых я и понятия не имела! Давай познакомлю! Они очень интересные люди…

— Давай чуть попозже. Сейчас мы с Сафом закончим перетирать тут по одному делу…

— Что вы закончите?

— Обсуждать кое-что. Ладно? Что случилось-то? Что-то важное?

— Нет, не слишком. Просто надо поговорить…

— Но если что-нибудь произошло, мы ведь модем обсудить это все вместе.

— Да, но сначала я кое-что обговорю с Сафом.

— Ну ладно, — разочарованно протянула Мирним. — Ну вы же придёте попозже? И объясните, что произошло?

— Само собой. Сейчас, мы быстро.

Маша первой повернулась и пошла обратно в замок. Дочка учительницы неохотно поплелась за ней, похлопывая себя по бедрам крохотной шляпкой с развевающейся вуалью. Всей своей фигурой она пыталась показать недовольство тем, что её так беспардонно удалили из разговора. Но молодые люди же не смотрели ей вслед, поэтому весь запал недовольства пропал зря. Илья и Санджиф были полностью поглощены разговором.

Куратор с тобой говорил об этом? — всерьез обеспокоился сын лорда.

— Да.

— Он знает?

— Он, естественно, знает, что мы отлучались, но не знает, куда именно. И зачем. Ты уверен?

— Да. Он говорил именно о том, что на этот раз мы с тобой не затевали ничего опасного, и он это ценит.

— Хорошо, если так… Понимаешь, я думаю, он в чём-то прав. Мы совершенно не продумали всю эту затею, сунулись туда, даже толком не подготовившись.

— Но результат!

— Нам повезло. Могло не повезти. Может, мне в той ситуации ничего особенного и не угрожало, но ты играл со смертью. Оно того не стоило.

— Знаешь, если этот артефакт действительно так действенен, как мы предполагаем…

— Никто из нас не может этого знать. Пока. Может быть, найденный предмет действительно даст тебе какую-то долю удачливости, но не абсолютной же! Пойми, магических чар или структур, рассчитанных на абсолютную удачу, не существует и существовать не может! Это просто невозможно! Пусть шанс уцелеть, добыть желаемое, оказаться победителем будет чуть выше — но уж не настолько, чтоб расслабиться и больше ни о чем не волноваться! Ни один артефакт в мире не принесет тебе полнейшей безопасности на блюдце.

— Я это понимаю. Но и шанс мне совсем не помешает.

— Да, конечно. К тому же дело уже сделано и — слава Творцу! — обошлось без несчастных случаев. Но мне кажется, хотя бы на какое-то время нам стоит вести себя осторожнее. И больше не соваться в такие приключения.

— Слушай, я это и сам понимаю. Без веской, действительно веской причины я не собираюсь подписываться на какие-либо предприятия до того, как обучусь магии и фехтованию хотя бы на более или менее приемлемом уровне. Я позанимался с Лонаграном…

— Ты занимался с господином Лонаграном? — воскликнул Санджиф. — С ума сойти! Расскажи же!

— Да я, собственно… Мы не так долго занимались… Всего несколько раз… Понимаешь, он, оказывается, был молочным братом сына последнего императора…

— Да-да. я это знаю, конечно! И чему он тебя учил?

— Как это — чему? — удивился Илья. — Так понятно же!

— Но не истории же династии…

— Искусству которым владели императоры, чему же ещё!

— Чему? — Глаза у юноши-аргета округлились, и впервые наследственная благородная невозмутимость оставила его.

— Ну умению сочетать магию и Видение. Он учился вместе со своим молочным братом, а ты не знал?!

— Лорд Лонагран же не…

— Нет. Он не обладает этими способностями, но н многое запомнил, заучил ещё тогда… Ты понимаешь. Говорит, конечно, путано, но много ценных мыслей я от него уже получил. Очень интересные и важные идеи.

— Как я тебе завидую! Я бы очень хотел у него учиться хоть чему-нибудь. У такого человека можно научиться жизни!

— А как он дерётся!.. Ты знаешь, я посмотрел, как он умеет вести поединок, и понял, что я просто… Ну короче, не умею ничего. С ума сойти! Он уже совсем старик, а двигается просто как какой-то супергерой из фильма. Спецэффекты отдыхают!

— У него огромный опыт. Тогда, когда началась и заканчивалась война против императора, он ещё не был священнослужителем и, кажется, даже не собирался им быть. Да и потом считал нужным держать себя в форме. Таких воинов, как он, в мире мало.

— Ещё бы… Если ты доживаешь аж до трехсот лет, немудрено научиться драться. Времени хватит на всё…

— Дело ведь тут не только во времени. Для этого нужен и талант, и желание, и склонность… И знания, и ум! Можно научиться пробивать кулаком стену, но глупец никогда не станет по-настоящему хорошим воином!

— Да, я знаю. В общем, посмотрел я на него и подумал — как-то хиловато я выгляжу на его фоне. Да и на фоне других лордов. Инген ведь тоже давно родился, и все эти годы, небось, тренировался от души… Столкнуться с ним сейчас — можно сразу ложиться и помирать. Противопоставить ему я не смогу ничего.

— Ложиться и помирать не нужно. Нужно упорствовать до последнего и верить в удачу, — улыбнулся Санджиф. — Но и напрашиваться на неприятности, как мы это делали до сих пор, не стоит. Как думаешь?

— Согласен.

И они ударили по рукам, будто два купца после долгого утомительного торга, хотя оба говорили и думали об одном и том же, только разными словами, и давно уже были согласны. Просто… Просто не знали, как это выразить словами.

Школа встретила их как всегда в раннеосенние дни — распахнутыми дверями общежития, бегающими туда-сюда работниками, которым, конечно же, не хватило буквально пары последних дней, чтоб всё подготовить к приёму школяров, разъяренным завхозом и хмурым комендантом. Бегая туда-сюда, они каждый раз натыкались на заросли вечноцветущего плюща, и их осыпало бледно-розовыми продолговатыми бутонами. Поток этот почему-то никак не иссякал, хотя, казалось бы, сколько ж можно трясти плющ, пусть и чародейский?

Дворник, злясь, уже в седьмой раз выметал дорожку перед общежитием. Занятие это казалось бесполезным, ведь разумно было бы немного подождать и вымести всё сразу одним махом. Но такого он не мог позволить себе как из самоуважения, так и по премиальным соображениям (мало вдруг директор увидит непорядок!) и потому усердствовал, сердито цыкая на пробегающих мимо кухарей и работников прачечной. Те отцыкивались в ответ.