— А ты не врешь?

— Слушай, — нетерпеливо проговорил Фабиан, — ты что, хочешь, чтобы я тебе морду набил? Я хоть раз тебе соврал? Клянусь Богом, если ты еще хоть раз назовешь меня лжецом, я тебе ноги оторву и завяжу их узлом на шее.

— Хорошо, а когда я его получу?

— Боже правый, дай им время его сшить! Два дня, от силы три.

— А ты меня не надуешь?

— Душитель, я не смогу надуть и злейшего врага, не говоря уж о тебе, а ведь ты мой закадычный друг.

— Ну, смотри не забудь, Гарри. Мне позарез нужен красный шелковый халат с моим именем золотыми буквами на спине. У меня свидание с женщиной.

Фабиан спустился вниз по лестнице. У входа в спортзал его ждал Берт. Фабиан побледнел. Они столкнулись лицом к лицу в узком коридоре.

— Опять ты? Что тебе надо?

— Два слова те сказать, Арри.

— Два слова? Ладно, пока ты не начал, хочу тебя предупредить: если ты снова начнешь ту же бодягу, что в прошлый раз…

— Слушай меня, — сказал Берт. Он заложил обе руки за спину и выпятил подбородок. — У меня к те предложение. Погоди возмущаться, дай мне догрить. Сперва послушай. Хошь стать важной шишкой? Ну тык у меня к те есть предложение.

— Какое предложение? Выкладывай, и побыстрее.

— Я хотел взять три места на рынке на Даймонд-роуд: зелень, фрукты, овощи, салат. Одному не справиться — тут работы на двух-трех человек. На это вполне можно жить. Для начала всего-то несколько фунтов. Что скажешь?

Фабиан не мог удержаться от смеха.

— Да послушай ты! Те ведь нужны деньги — мне тоже деньги нужны. Ну а это дело прибыльное, и стыдиться тут нечего. Ну?

— Ты что, всерьез предлагаешь мне торговать на рынке? Мне? Орать, стоя за прилавком? У меня «Чемпионы Фабиана»! За кого ты меня принимаешь?

— Те вовсе не обязательно выглядеть как торгаш, — продолжал уговаривать Берт, — мы будем носить белые халаты…

— Ты можешь представить меня в белом халате?

— Почему нет? Ведь это деньги. Потом мы, даст Бог, и лавочку сможем открыть. Другие вон тоже с малого начинали. Погляди на «Пилюли Бичама»[31]— старина Бичам тоже в свое время торговал на рынке, надрывал глотку, расхваливая свой товар…

— Заткнись, — сказал Фабиан. — Чтобы я стал каким-то лавочником? Ты рехнулся.

— Да ты посмотри на «Лайонз»…[32]

— Сколько для этого потребуется?

— Мы могли бы начать с пони.[33]

— Разве это деньги! Курам на смех! — вскричал Фабиан. — Двадцать пять фунтов!

— Ну? Что скажешь, Арри?

— Я дам тебе эти деньги, — сказал Фабиан, — я дам тебе двадцать пять фунтов, а ты мне — третью часть дохода.

— Ба! — нетерпеливо воскликнул Берт. — Ты, видать, не понял, о чем я толкую. Я хочу, чтоб мы были друзьями. Чтоб ты человеком стал, занялся делом. Будешь сам подбрасывать Зои пару шиллингов — сразу по-другому себя почувствуешь…

— Все, с меня хватит. Уймись наконец. Пойми, у меня здесь бизнес, который принесет мне миллионы.

— Может, принесет, а может, и нет. Лично я за него и гроша ломаного не дам.

— Послушай, Берт, видать, ты совсем рехнулся, возя свою тележку. Ты невежа, темнота бескультурная! Я много от тебя терпел, потому что ты невежа, да, невежа! Но я тебе одно скажу: когда ты приходишь ко мне с этой белибердой насчет того, чтобы я торговал вонючими фруктами на вонючем рынке, — это форменное издевательство.

— Это ты невежа, а не я! Я хочу тя спасти. Вся эта трескотня с борьбой, все эти мадам…

— Так и шел бы ты в Армию Спасения, а меня спасать не надо!

— Ладно, ла-адно, иди к черту! С тобой все ясно.

Берт вышел вон. Фабиан крикнул ему вслед:

— Берт! Погоди минутку!

— Че?

— Слушай, Берт, ты… Послушай. Дать тебе пару фунтов?

— Нет.

— Весь из себя гордый, да? Ты ведь хочешь открыть эту фруктовую лавочку?

— Ежли с тобой, то да.

— Я согласен участвовать, но по-другому. Если ты и вправду хочешь начать дело, я могу дать тебе пони. И мне не нужно никакой доли от прибыли, понятно? Я достану тебе пони, а ты рассчитаешься со мной, когда у тебя будут деньги. Если тебе нужен пони, так и скажи — я тут же сбегаю и принесу. Ну?

— Что-то никак я тя не пойму, Арри. Ты еще мальцом был такой: таскал с тележек леденцы и раздавал все до единого. А потом ты идешь и… Ну дак слушай меня, Арри, айда со мной. Не хошь орать на рынке, не надо. Можешь даже белый халат не носить. Будешь вести счета, я тя научу, как покупать. Я…

— Нет. Но если тебе нужен пони…

— Пока, Арри, — печально проговорил Берт. Он протянул руку. Фабиан помедлил, а затем крепко пожал ее. Опустив взгляд на кончики своих ботинок, Берт добавил: — Извини, что я тогда те по морде врезал, токо…

— Ладно, забудь, — сказал Фабиан и вошел внутрь.

В кабинете он обнаружил Фиглера; тот, сидя за столом, делал расчеты на обороте старого конверта.

— Джо, — сказал он, — я хочу занять пятьдесят фунтов.

— Да-а? Что ж, желаю удачи.

— А ты не одолжишь их мне?

— Кто, я? Полсотни фунтов? Вся моя наличность вложена в это дело… Даже и не проси меня трогать эти деньги. Мне и так все уже порядком осточертело.

— Осточертело?

Фиглер устало махнул рукой. Из спортивного зала доносились приглушенные крики и шлепки ладоней по обнаженному телу.

— Я не привык вести дела подобным образом. Я попробовал, но, по мне, это слишком скучно.

— Что тут скучного?

— Все как-то вяло, безжизненно, вот что. К тому же… накладные расходы, персонал, счета бесконечные, вся эта волынка с наличными — мне это совсем не нравится.

— Ты спятил! Мы вот-вот начнем зарабатывать настоящие деньги, и потом, мы только начали. А тебе уже осточертело! Черт, я-то думал, ты парень с характером! Да за одно только шоу мы заработаем восемьдесят, а то и сотню фунтов чистоганом!

— Это не в моем стиле. Я привык вести дела, где не нужно платить ни пенни наличными. А что здесь? Чем я вынужден заниматься? Сидеть и ждать у моря погоды. Быть в подвешенном состоянии. Одни прожекты, и больше ничего. Все равно что в карты играть. Может, люди придут, а может быть, и нет. Может быть, может быть, может быть! А у нас все деньги вложены! А что, если случится землетрясение? А что, если война? Я не люблю вкладывать свои деньги неизвестно во что. Мне это не нравится.