– Ты хотя бы можешь на секунду представить, каково это? – начинает Энтони с болью в голосе. – Ты хотя бы пробовал? Нет. Потому что ты не видишь дальше своего носа. Потому что ты не видишь ничего, кроме этой ерунды с твоим отцом.

И я немедленно получаю подтверждение своей правоты. Толпа затихает, на этот раз наблюдая за Энтони с нескрываемым интересом. Даже бариста перестают наливать напитки и слушают у стойки. Глаза Энтони пляшут, и я знаю, что он чувствует энергию в комнате. Я встаю и бросаю ему взгляд, гласящий «я же тебе говорила». Он видит меня, но остается сосредоточенным на образе. Он точно его выберет для прослушивания в Нью-Йорке. Пользуясь тем, что никто не смотрит на стойку, я подхожу к кассе, где один из бариста явно выглядит раздраженным тем, что приходится отвлечься на мой заказ.

Я подхожу к другому концу стойки, ожидая свой капучино, наблюдая за Энтони из-за кофе-машин. Проходит пара минут, а капучино все нет, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто там передо мной в очереди, и…

– Эрик?

Он резко разворачивается с паникой на лице. Когда он понимает, что это я, то расслабляется.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.

– Я, э-э… – Он запинается, будто ищет, что сказать, а потом сам же себя обрывает. С мягкой улыбкой он кивает на сцену: – Я здесь, чтобы послушать монологи Энтони.

– Так и подумала, – улыбаюсь я. – А вы с ним… разобрались?

За все время, что я провела в «Вероне», Энтони ни разу не упомянул Эрика, и я не хотела вмешиваться. Может, они и поговорили.

– Нет, – отвечает Эрик напряженно, и его улыбка меркнет. – И не собираемся. Я знаю, что я не тот парень, которого Энтони хочет и заслуживает. Но я хотел посмотреть монологи, потому что Энтони много говорил об этом прослушивании раньше… – Он отводит взгляд. – Я услышал про сегодняшний вечер и не мог не прийти.

Я вынуждена отдать Эрику должное. Для человека, гардероб которого состоит исключительно из спортивной формы, он очень глубоко чувствует.

– Но он явно тебе небезразличен, – говорю я.

– Да, это так. – Взгляд Эрика переходит на Энтони. – Когда я с ним, то чувствую, что есть миллион причин быть вместе. Я чувствую, будто я… настоящий я, а не только…

Пока он говорит, я замечаю знакомую копну черных волос в дверном проеме.

– …тот, кем ты притворяешься перед всеми, – завершаю я за Эрика, наблюдая за тем, как Оуэн проходит вперед и занимает мое место на диване.

– Но иногда это не имеет значения, – продолжает Эрик. – Я бы просто испортил жизнь Энтони – слишком много препятствий.

Аплодисменты с другой части комнаты подсказывают мне, что Энтони окончил монолог, и я отрываю взгляд от Оуэна – и вижу, как Эрик натягивает куртку.

– Мне лучше уйти, – говорит он.

– Эрик. Ты точно не хочешь с ним поговорить?

Он мотает головой, и глаза его специально избегают того места, где Энтони кланяется у микрофона.

– Я не хочу врываться в его вечер. Будет лучше, если он меня не увидит. – Он кивает и прошмыгивает мимо меня к двери.

– Капучино, – выкрикивает бариста с татуировками на руках.

– Спасибо, – бормочу я, принимая керамическую чашку и осторожно неся ее туда, где Энтони присоединился к Дженне и остальным ребятам на диванах. Комната начинает освобождаться, и никто не слушает вариацию на песню «Iron amp; Wine», которую играют фолк-музыканты. Я сижу на краешке стола, стараясь быть подальше от Оуэна.

Дженна обнимает Энтони.

– Ну и какой ты выбираешь? – спрашивает она, кладя голову ему на плечо.

– «Гарри Поттера», – вздыхает Энтони и неохотно улыбается мне. – Определенно «Гарри Поттер».

– Это отличный выбор, – раздается голос Оуэна. – Тебе отлично удается уловить тонкие оттенки. Кажется, это действительно твой лучший вариант.

Я хмурюсь. Хватает уже того, что он тут, – незачем ему еще и иметь то же мнение, что имею я.

– Так ты только один и видел! – Дженна выпрямляется и шлепает Оуэна по колену. Я снова хмурюсь. – Где ты вообще был? Мы же договаривались тут встретиться час назад.

Оуэн деревенеет.

– Я, э-э… – Его глаза впервые ищут мои за эти несколько недель. Этот взгляд такой мимолетный, что я его чуть не пропустила, но я точно знаю, что он означает.

– Болтал с Козимой? – предполагаю я громко.

Теперь он встречается со мной глазами.

– Да. С ней.

– Что, в четверг? Ого, – говорю я с нескрываемой горечью. – Что, она тебе помогает реплики заучивать?

– А тебе что с того? – Выражение Оуэна нечитаемо.

– Ничего, – говорю я, не обращая внимания на выражения лиц Энтони и Дженны. – Мне с этого ничего, Оуэн. – Я встаю, оставляя капучино недопитым. – Я пойду за… маффином, – заканчиваю я с неприятным осознанием того, насколько недраматично это прозвучало.

Но повернувшись к стойке, я застываю на месте. Уилл и Алисса встают в очередь, и ее руки в его задних карманах, и они целуются на виду у всего мира. «О, великолепно».

– Вообще-то я лучше пойду, – говорю я компании.

Я прохожу мимо Оуэна по пути к двери и уголком глаза замечаю, что он начинает подниматься. Он выглядит измотанным, будто часть его хочет утешить меня, потому что он явно тоже заметил Уилла, но она борется с другой частью, которая помнит, что мы в большой ссоре.

Он выглядит так, будто хочет пойти за мной, но потом садится обратно.

Мы с Оуэном не разговариваем еще неделю.

Наступил декабрь, и Эшленд уже на этих выходных. Я опаздываю на наш первый полный прогон перед отъездом. Усложняет дело то, что это прогон в костюмах, и прямо сейчас я стараюсь впихнуть в сумку целый средневековый наряд. Я забыла принести в школу костюм, к ужасу Джоди, потому что утром двадцать минут говорила с папой о планах на ужин с мамой и Рэндаллом, которые прилетят сегодня вечером. Джоди заставила меня бежать домой в ту же секунду, как закончились уроки. Очевидно, что мир рухнет, если костюмер не сможет еще один последний раз подогнать костюм перед тем, как мы отправимся в путь.

Я спешу в зал, чуть не сталкиваясь с разъяренной Джоди.

– Почему ты не в костюме? – кричит она пронзительным голосом, который у нее каждый раз прорезается за несколько дней до выступления.

Я знаю, как с ней обращаться.

– Вы мне сказали вернуться через десять минут. Я успела. Теперь дайте мне переодеться, – отвечаю я через плечо, протискиваясь мимо Тибальта и Бенволио, увлеченных дуэлью на деревянных мечах.