Стаскиваю Кроху со стола, перехватываю ее руки, пытающиеся вновь меня оттолкнуть, и сжимаю в охапку одной ладонью над ее головой. Это моя девочка, сопротивление до конца, до последнего вдоха. Разворачивая от себя лицом, чтобы не потонуть в омуте серебра ее глаз, наклоняю над столом, вздергивая платье до самой талии.

— Медвежонок, ты совсем оборзел, ты…ты… — ее голос глух и сексуально хрип.

Но я практически ничего не слышу от звука пульса во всем теле, продолжаю скользить пальцами по ее бедру, затем сжимаю ягодицу и поглаживаю ее кончиками пальцев. Оставляю несколько поцелуев на каждой половинке упругого и красивого. Моя невеста вперемешку со стонами шепчет проклятия в мой адрес, цепляясь пальцами за гладкую поверхность дубового стола и вздрагивая под натиском моих ладоней на ее теле.

Осознавая, что я на пределе, расстегиваю ремень и брюки дрожащими пальцами, сам себе ухмыляясь, ведь до чего дожился, а точнее довели, до трясучки подростка. Отодвигая в сторону полоску трусиков, вхожу одним движением на всю длину, чувствуя, как выгибается женское тело подо мной, целую ее шею и открытые платьем плечи.

— Я тебя… тебе… вот обещаю, — пытается сказать Кроха, но в ответ я лишь усиливаю движения бедер, срывая ее шепот на стон, приглушенный ее же плечом.

— Нет, Кроха, это я тебя… вот же знаешь, что только с тобой и тебя … хоть сутки напролет, а все равно… мучаешь, издеваешься и посылаешь, — с нажимом произношу последние слова в ее ушко, а сам с остервенением двигаюсь в ней, словно наказывая нас обоих.

Она не отвечает, только сильнее прогибается в спине, упираясь ладонями в стол. Я обхватываю ее грудь рукой и сжимаю отвердевший сосок через одежду, прикусываю мочку уха и ниже кожу на шее, зная, что это ее слабое место. Свободной рукой еще крепче прижимаю к себе ее бедра, будто желая пронзить ее насквозь, через сердце прямо в душу, чтоб все ее бредовые мысли исчезли из головы. И вот ее триумфальный финиш с громким стоном подводит и меня под черту невозврата, превращая мое сознание в одну сплошную бесконечность.

Спустя пару секунд опираюсь руками на стол по обе стороны ее тела, нежно целуя ее влажную кожу шеи, в висок.

— Крох, ты только моя, я не позволю тебе уйти, так что в следующий раз, решив хлопнуть дверью, вспомни об этом. Хотя способ твоего убеждения мне очень нравится, так что можешь не вспоминать, — добавил я, оставляя очередной поцелуй на ее розовой щеке.

— Арчинский, сволочь ты… — прошептала Селина, пытаясь скрыть улыбку за резкими словами.

— Так я и не спорю, гад мерзкий, но тут уже ничего не поделаешь, каким был, таким и останусь, — притворно расстроено выдыхаю, поднимаясь с нее. Прихватив пару бумажек из салфетницы, стоявшей на краю стола, вытираю ее между ног и поправляю трусики с платьем.

Она встает следом за мной, придерживаясь за стол, медленно поворачивается ко мне, окидывая меня придирчивым взглядом серебристых глаз.

— Точно, гад…но безумно красивый гад, — соглашается девушка, а я промахиваюсь в застежке ремня.

— На моей памяти это впервые, когда ты признаешь мою неотразимую красоту и мужественную сексуальность. — подмигиваю ей, наконец-то справившись с ремнем на брюках.

— Это просто у тебя память короткая, и, вообще, я никогда не отрицала сей факт, — пытаясь оставить за собой последнее слово, ответила Селина, поправляя чулки и платье. Ее растрепанный вид и эти ноги в чулках снова меня заводят, бл*ть, это когда-нибудь сбросит обороты?!

— Звездочка, чулки бесподобны, ты их специально для меня надела? — пытаясь успокоить себя, переключился на ее лицо.

Девушка, вытащив шпильки из остатков прически, тряхнула волосами, откидывая их на спину, ответила, прерывая мои непристойные фантазии по наматыванию ее локонов на мой кулак.

— Ой, чего выдумал, Медвежонок, много чести… я сегодня секс на столе точно не планировала, может быть, расчленение полуживого тела, но точно не это.

Покачал головой, улыбаясь, ведь я тоже такое не планировал, ну, по крайней мере, не раньше вечера, но с Крохой мои планы почти никогда не срабатывают.

Я подошел ближе, запуская руки в ее волосы, наслаждаясь их шелковистостью, нежно поцеловал в губы, пытаясь компенсировать свою предыдущую грубость и поспешность.

— Ладно, расчленять не буду, но тема не закрыта, и ты пока в группе плохих детей, кому Дед Мороз не подарит подарков в новогоднюю ночь.

— Селин, ты слишком жестока ко мне, как же я…без подарка? А? — снова целую ее приоткрытые губы, слегка прикусывая нижнюю, напоминая, кто тут главный, но получаю увесистый тычок в ребра. — Хорошо, дорогая, обсудим это на ужине в ресторане.

— Ааа, тот самый сюрприз! Ну, ну…

Девушка слегка отталкивает меня, и я нехотя выпускаю ее из кольца своих рук. Она подбирает с пола свою сумочку и направляется к дверям.

— Придется тебе сегодня поужинать в одиночестве, дорогой! Я очень занята на работе, вот с этой поездкой совсем из графика выбиваюсь. Двери открой, мне пора.

Вот же чертова вредина! Подхожу и опираюсь спиной на дверное полотно, вглядываюсь в лицо девушки, пытаясь увидеть ее внутренний мир.

— Я знаю, что не прав… но ты должна меня выслушать.

Она хмурится, нервно кусает губу, но глаз не отводит.

— Дан, открой двери, пожалуйста, мне, правда, пора.

Ее голос слегка дрожит, а я не хочу ее отпускать, боясь, что она не вернется. Обидится, не выдержит и уедет к себе, а я теперь не могу спать один.

— Ты вернешься? — не хочу, но спрашиваю, хотя мой голос такой жесткий, что сам морщусь.

Селина, слегка улыбнувшись, проводит руками по моей груди, поправляя галстук и лацканы пиджака.

— Ты ж меня найдешь и привезешь обратно в свою пещерку всевластия?

— Конечно, — быстро, не задумавшись ни на секунду, отвечаю я, вызывая ее очередную улыбку.

Кроха легонько хлопает меня по плечам, кивает в сторону дверей. Вздыхаю, но делать нечего, открываю замок. Молчание и улыбка в моем случае уже хороший знак.

Пропускаю Селину вперед, но она останавливается в дверном проеме, чуть ли не спотыкаясь об Юлианну, которая скорее всего дежурила под дверью.

— Даниил Александрович, у Вас все в порядке? Может, охрану вызвать, а то тут всякие бешеные… — пищит это пустоголовое создание, игнорируя Кроху, заглядывая мне в глаза с преданностью собаки, спасенной от живодерни.

Господи, ну, почему я ее еще вчера не уволил.

— И правда, Даниил Александрович! — поворачиваясь ко мне со смертным приговором на лице, поддержала Селина. — Давайте охрану и скорую тоже, а то вдруг я вас покусала, и вы бешенством заразились. Заодно и даме этой укольчик, а то я на нее слюной капала, когда в ваш кабинет прорывалась.

— Кроха, не обращай внимания! Я ее сегодня уже увольняю, — пообещал я, пытаясь сгладить ситуацию.