Я бросила на ладонь одну руну, блеснувшую в свете пламени. Отала.

– Кжелд говорит, ты раскладывала руны для клана Свелл, – сказала она, наклонившись ко мне.

Я сжала руну в ладони и опустила глаза, нервно сглотнув.

– Все в порядке, Това.

Я заморгала, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

– Тебе было бы стыдно, если бы ты узнала, что я сделала.

Она терпеливо скрестила руки на коленях, ожидая, что я скажу.

– Я разбиралась в рунах, – продолжила я, – я чувствовала их с того момента, как оказалась в Лиере, и когда увидела, что благодаря им могу выжить, стала этим пользоваться. Но клан Свелл тоже использовал меня. Я привела их на поляну, где они убили воинов Надир, а затем напали на Ютан. Из-за меня они пришли к фьорду.

– Ах да. Тебе так кажется, правда?

– Кажется? – я утерла слезу. – Из-за моего предсказания они заявились сюда.

Она снова улыбнулась.

– Судьба клана Свелл была высечена на стволе дерева Урдра задолго до того, как ты разложила руны. Как и твоя судьба.

– Тогда что же появляется раньше? Узоры на стволе или события, меняющие судьбу?

Она рассмеялась.

– Это происходит одновременно. Мы не способны осознать время, милая. Смертным не дано постичь деяния Прядильщиков. – Она раскрыла ладонь и протянула ее мне. – Еще до твоего рождения я знала, что мы потеряем тебя. Я не понимала, зачем Надр подарила тебя нам, чтобы так жестоко отнять. Но Прядильщики уже знали твою судьбу. Я сказала Туронну, что ты побудешь с нами совсем недолго, но мой брат Кжелд…

– Кжелд? – мои глаза округлились. – Тот, из племени Кирр, что был с мародерами?

– Да. Он считал, что может изменить твою судьбу. И, когда ты умерла, мы потеряли не только тебя, но и его. Но Прядильщики гораздо мудрее нас. Они искусно сплетают узоры человеческих судеб. И, когда пришло время, они вернули тебя ему, чтобы он смог сдержать данное нам обещание. – Она аккуратно стерла слезу, повисшую на моем подбородке. – Мы отдали тебя морю, Това. Но море вернуло тебя нам.

Я пыталась понять смысл произошедшего, ища возможные объяснения. Но все было слишком запутано. В тот день морское течение по какой-то причине изменилось. И что-то пробудило меня от смертного сна. Мои знания о Прядильщиках и рунах были подобны капле воды в море. Только теперь я поняла, как мало понимаю.

И лишь одно мне было предельно ясно. Я ощущала это так же, как присутствие матери, сидящей напротив меня. Я пообещала Прядильщикам и самой себе защитить Халварда и его народ. И, даже если для этого мне придется пойти против племени Кирр, я это сделаю.

– И что вы теперь станете делать? – спросила я.

Она прислонилась головой к стене, глядя на меня.

– Ах, это решат руны.

– Что? – у меня внутри похолодело. Если племя Кирр захочет захватить фьорд, им нужно будет всего лишь протянуть руку и взять его.

– В каждом мгновении – своя возможность. Прядильщики привели нас сюда, чтобы найти тебя. Но мы пока еще не знаем, какую еще цель они преследовали.

– Цель?

– Смертные и боги часто не слушают предупреждений Прядильщиков. И Надир следовало бы об этом помнить, – она умолкла.

– Что это значит?

Она выпрямилась и оперлась локтями о колени, свет пламени плясал в ее глазах.

– Что ты знаешь о Херджа, милая?

– Это армия демонов, – я вспомнила звук раскачивающихся на ветру костей над воротами.

– Они страшнее демонов, Това. Прядильщики предупреждали Сигра и Тору, что настало время положить конец кровной вражде. Но те не слушали. И потому Прядильщики переписали кровью судьбу их народов на стволе дерева Урдра.

От этих слов у меня все противно сжалось внутри, к горлу подкатил тошнотворный комок. Херджа почти полностью уничтожили кланы Аска и Рики. Они наполнили землю и море трупами. Я знала, что Прядильщики жестоки, но такого и представить себе не могла.

– Значит, ты разложишь руны, – прошептала я.

– Это ты их разложишь, – ответила она, вставая.

Я уставилась на нее, но не успела вымолвить ни слова, потому что тяжелые двери распахнулись и в них появился Кжелд. Его волосы были зачесаны назад, и резкие черты лица напомнили мне Свонхильд. И снова меня обожгло ощущение чего-то до боли знакомого. Я так долго была одна и совершенно неожиданно обрела семью.

– Что случилось? – солнечный свет, льющийся снаружи, упал на лицо Свонхильд.

В дверях показался Халвард, и я тут же вскочила, стиснув руну в ладони.

– Их верховный предводитель желает говорить с тобой, – Кжелд взглянул на Халварда.

Свонхильд склонила голову набок, пристально глядя на него.

– Ты еще слишком молод, чтобы быть верховным предводителем.

Халвард не ответил и, обойдя Кжелда, встал перед нами. Я ждала, что он посмотрит на меня, но он этого не сделал.

– Я хочу узнать, как вы собираетесь поступить с пленными воинами Свелл.

Она подняла бадью и вылила воду в очаг, откуда взвилось белое облако пара.

– Вы хотите их убить.

– Я хочу, чтобы вы их отпустили, – ответил он.

Она резко подняла на него глаза, и Халвард в ответ взглянул на нее с непроницаемым видом.

– Отпустить их? Когда мы высадились на ваш берег, они пытались всех здесь убить. Они пытались убить мою дочь.

– Они наши враги. И я решаю, как следует с ними поступить.

На лице Свонхильд отразилось удивление, на губах промелькнула ироничная улыбка.

– И зачем оставлять их в живых?

– Я не собираюсь убивать воинов со связанными руками, – просто ответил он.

– Но тогда как ты с ними поступишь?

Он вскинул голову.

– Отпущу их.

– Не понимаю.

– Мне хорошо знакомо, что такое кровная вражда. Целые поколения наших людей отдавали жизни в угоду ей. – Он помолчал. – Но больше этого не повторится.

Я смотрела на Халварда, чувствуя, как гордость за него расцветает в моем сердце.

Немного подумав, Свонхильд взглянула на Кжелда.

– Пусть делает с пленниками, что считает нужным. А дальше – как скажут Прядильщики.

Кжелд кивнул в ответ, и, слегка коснувшись моей руки, Свонхильд выскользнула наружу вместе с ним. Двери захлопнулись, солнечный свет погас, и мы с Халвардом остались вдвоем у огня.

– Надо зашить раны. – Его взгляд упал на порезы на моей руке, и боль внезапно вернулась, скручивая меня изнутри, и я задрожала.

Я опустила рукава платья, чтобы закрыть раны.