продолжаться. Не переставая валил снег, а температура безжалостно падала. Холод не только убил бесчисленное количество солдат, но и уничтожил всю растительность, оставив лошадей без корма, в результате чего начался их падеж. Фургоны приходилось бросать со всем содержимым. Кутузов окружил Даву у Красного, и пришлось послать ему на выручку императорскую гвардию. (Русский герой-партизан Давыдов так описал это: «... Гвардия с Наполеоном прошла посреди толпы казаков наших, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками»[39]).

25 ноября голодающая «великая армия» достигла Березины. Два моста длиной в 160 футов каждый были наведены через замерзшую реку возле деревни Студянки. При строительстве этих мостов большая часть саперов погибла от холода или утонула. Виктор удерживал силы Витгенштейна на одном берегу, а Ней и Удино отбивались от адмирала Чичагова, пока император переправлялся через реку. На следующее утро подошедшие арьергард и обоз разрушили мосты в попытке последовать за ним; один мост рухнул под многотысячной толпой, второй был разрушен русскими ядрами, при этом погибло около 30 тысяч человек. Мороз усиливался, убив за три дня еще 20 тысяч человек. Наполеон оставил армию в Молодечно 5 декабря и вернулся во Францию на перекладных.

Никого не предупредив о своем прибытии, он за две недели добрался до Тюильри, немедленно опубликовав бюллетень, в котором было сказано: «Здоровье императора никогда не было лучшим, чем теперь». Его возвращение было обусловлено попыткой переворота, возглавляемого полусумасшедшим республиканским генералом Мале, который почти преуспел в захвате Парижа. Особенно Наполеона обеспокоило то, что никто не бросился на защиту его сына, что свидетельствовало о непопулярности его режима. Более того, только из Парижа он мог контролировать Австрию. Мюрат был оставлен командовать армией с приказом защищать левый берег Немана и Вильно, где было сосредоточено большое количество продовольствия, обмундирования и амуниции. Однако Мюрат не выдержал и продолжал отступать, пока не углубился на территорию Германии.

«Великая армия» потеряла 380 тысяч человек. Оставшиеся в живых были сломлены свалившимися на них невзгодами. Русский военный теоретик Жомини опровергает утверждение Наполеона о том, что его поражение было обусловлено только лишь пожаром Москвы и холодом («Я уничтожал целые армии, но лед, пламя, мороз и смерть — это я победить не в силах»), доказывая, что «великая армия» была уничтожена ее командиром, а не зимними холодами. Определенно Наполеон совершил несколько серьезных ошибок: не восстановил Польское королевство, слишком надолго задержался в Москве и не остановил своего отступления в Смоленске. Однако сам император считал войну с Россией «лучшей, наиболее умелой, умно спланированной и методично проводимой кампанией из всех, которыми я когда-либо руководил».

Такой авторитет, как Клаузевиц, поддерживает его в книге «Моя война», утверждая, что любой, кто восхищается ранними походами Наполеона, должен оценить и этот. «Эта кампания не удалась не потому, что он продвигался слишком быстро или зашел слишком далеко, а всего лишь потому, что от него отвернулась удача... Только достигнув Москвы, Бонапарт мог надеяться, что ему удастся поколебать стойкость правительства и народа.» План Наполеона провалился потому, что ни правительство, ни народ не были сломлены французскими победами. Несмотря на то, что Клаузевиц считал нападение на Россию ошибкой Наполеона, этот величайший из военных философов полагал, что у него не было другого выбора. «Вместо того чтобы ввязываться в дорогостоящую оборонительную войну на Востоке, подобную той, что он уже вел на Западе, Бонапарт попробовал единственно верный способ достичь желаемого — ошеломить противника одним мощным ударом». Более того, Клаузевиц, который служил в штабе Кутузова, полагал, что у императора были шансы на победу: «Если бы Бонапарт в 1812 году или до или после взятия Москвы был бы способен нанести поражение стодвадцатитысячной армии русских на калужской дороге, то обладание русской столицей с большой вероятностью могло повлечь за собой мир с русским царем». Он отмечает, что «мороз-воевода» оказывал такое же действие на русских, как и на французов, утверждая, что армия, преследовавшая Наполеона (в рядах которой он служил), покидала Калугу, имея в своем составе 120 тысяч человек, а достигла Вильно всего лишь с 30 тысячами боеспособных солдат. Он комментирует: «Каждый знает, как мало людей было потеряно в реальных боях за этот период». Снова и снова он подчеркивает, что французы почти победили: «Для полного поражения русской армии не хватало последнего решающего удара: у императора Александра не было другой армии, поэтому следствием этой Победы был бы безусловный мир».

В феврале 1945 года фюрер признался Мартину Борману, что перед вторжением в Россию он внимательно изучил опыт Наполеона. Одной из его настольных книг была книга Клаузевица «Моя война», где дан анализ кампании 1812 года. Гитлер также объяснил Борману, что, хотя он всегда был против войны на два фронта, не было никакой надежды оккупировать Британию. Время играло на руку России. Единственной возможностью было перехватить инициативу. Как ни обширна Россия, сейчас она была гораздо больше централизованна, чем в 1812 году. В своем дневнике 16 июня 1941 года Геббельс более полно объясняет, почему Гитлер напал на Россию: «Москва собирается воздерживаться от войны, пока Европа не истощит себя полностью. Тогда Сталин решит, что пора начинать большевизацию Европы... Россия атакует нас, когда мы будем слабы, и нам придется воевать на два фронта, Этого мы можем избежать, если нанесем удар первыми, тогда наш тыл будет защищен. Я оцениваю боевой потенциал русских еще ниже, чем фюрер».

Геббельс добавляет, что Советский Союз необходимо разбить до того, как Германия начнет массированное вторжение в Британию, используя большое количество авиации. «Большевизм должен быть уничтожен, тогда Британия потеряет последнего союзника на континенте».

Несмотря на далеко идущие планы завоевания Восточной Европы и презрение к Советскому Союзу, Гитлер, подобно императору, испытывал временами беспокойство. Незадолго до объявления войны Геббельс говорил, что Гитлер «живет в неописуемом напряжении». Накануне войны он запишет: «Похоже, фюрер перестал бояться и скоро примет решение».

До самого начала войны очень немногие догадывались о намерениях Гитлера относительно России. Он никому не доверял, даже когда кричал на каждом перекрестке, что целью его жизни является война с Советским Союзом. Однако, как утверждает Геббельс, он панически боялся войны на два фронта. Временами он даже думал, что русские могут помочь ему расправиться с Британией. Гитлер ощущал вполне понятное беспокойство по поводу планов Сталина на будущее, Россия не только поглотила Восточную Польшу, но в июне 1940 года опередила Германию, отторгнув у Румынии Бессарабию и Северную Буковину, что не на шутку встревожило Гитлера, так как это создавало ему проблемы с поставками нефти. Россия также посматривала