— Я имел в виду, что частота перемены тока должна составлять пятьдесят раз в секунду.

Лицо Теслы при этом сообщении озарилось неподдельной радостью:

— Значит, вы согласны со мной насчет предпочтительного использования переменного тока?

— Да, но не только, — мотнул головой я. — Скажем, возможно, в некоторых агрегатах, работающих от аккумуляторов и даже генераторов, но не постоянного действия, а используемых как вспомогательные механизмы, постоянный ток предпочтительнее. Однако не будем углубляться в дебри… Еще хочу сказать, господа, я очень надеюсь на вашу помощь в разработке и производстве динамо-машин и электрических двигателей, а также иных устройств, тех же электрических лампочек. Для чего я предлагаю вам долю в будущем предприятии по их производству. Ну и в самой гидроэлектрической станции тоже. Размеры же ее мы с вами будем обговаривать по итогам вашей работы по постройке этой станции.

Пироцкий и Тесла переглянулись: ого, грядут очень неплохие деньги!

— Поэтому, когда вы будете заказывать оборудование для станции, постарайтесь, во-первых, оснастить ее самыми передовыми приборами и механизмами, лучше всего усовершенствованными вами, и во-вторых, сохранить наш приоритет. Так что продумайте, какие машины и где будете заказывать. Возможно, что-то стоит делать здесь, в России, в каких-нибудь мастерских. Мы можем их даже предварительно выкупить, поскольку электромеханический завод начнем строить никак не ранее чем лет через пять — и это еще по самым оптимистичным подсчетам. Выкупленные же предприятия вполне можно использовать не только для производства, но и для подготовки кадров для нашего будущего завода. Потому необходимо сразу же предусмотреть создание там специального училища.

Тесла и Пироцкий снова переглянулись, но опять промолчали.

— На этом, господа, я сегодня закончу. Пока мы идем до Петербурга — думайте, обсуждайте, советуйтесь, а по прибытии туда я дам вам неделю на то, чтобы сформировать группу и прикинуть первоначальную смету. После чего жду вас у себя.

По прибытии в Питер я доложился брату, поприсутствовал на паре совещаний в Зимнем и на заседании Государственного совета, а затем вплотную занялся своими делами. Первая пара кораблей для Русско-трансваальского торгово-промышленного общества уже достраивалась и должна была сойти с верфи не позднее середины лета, и я собирался отправиться в путь вместе с ними, причем беззастенчиво используя служебное положение — в составе крейсерского отряда. Ну а как иначе-то? Чай, судно, груженное золотом, будем конвоировать. Так что до середины, в крайнем случае до конца лета мне предстояло разобраться со своими делами.

В Трансваале, судя по скупым докладам Канареева, также все было в порядке. Первая партия оборудования, заказанного в САСШ, уже прибыла на прииск и сейчас как раз устанавливалась. Железная дорога вовсю строилась, бельгийцы начали тянуть ее с двух сторон — из Претории Филадельфии и из Лоренсу-Маркиша; закончить стройку они обещали к концу года, в точности к тому моменту, как пойдет основной поток оборудования. Рабочих рук на стройке было хоть отбавляй — мои партнеры по акционерному обществу нагнали туда столько негров, что даже не хватало инвентаря. Поэтому работали в две смены.

Первым делом, пока снова не нырнул в текучку, я решил посетить свежепостроенное здание общежития Общества вспомоществования в получении образования сиротам и детям из бедных семей. (Его только что закончили строить, а заселять собирались в августе, под начало нового учебного года. Пока же там вовсю шла отделка.) Ну и, естественно, те общежития, в которых студенты жили сейчас.

Помощью общества сегодня пользовались уже более пятисот сирот и юношей из бедных семей, обучающихся на первом, втором и третьем курсах университета и различных институтов. По докладам комендантов общежитий, коих в Санкт-Петербурге насчитывалось три, особенной революционной агитации в их стенах не велось, да и популярностью оная среди насельцев не пользовалась. Во-первых, большинство выходцев из низов держались за предоставленный им шанс зубами и отвлекаться на всякие возвышенные бредни не собирались. Им надобно было устроиться в этой жизни и помочь бедовавшим семьям, а не думать о всеобщем счастии, как скучающая дворянская молодежь. Так что двоих, кои все-таки были отчислены по данному поводу, сдали свои же. Ну и во-вторых, моя идея насчет Сакмагонских дозоров оказалась вполне плодотворной. Этой работой занимались с удовольствием и к пропагандируемой в ее рамках идеологии относились серьезно. Более того, у нас уже появились последователи, которых я не финансировал. Так, в Питере насчитывалось более двадцати Сакмагонских дозоров, и я помогал только двенадцати из них. Хотя эти двенадцать были самыми многочисленными — в каждом не менее сорока человек. В Москве всего было семь таковых, из них пять моих. В Киеве же, Минске, Ярославле, Вологде и Нижнем Новгороде я не финансировал ни одного Дозора. А между тем они там тоже были. Хотя сказать, что мы совсем уж непричастны к их возникновению, было нельзя. С моей подачи были разработаны принципы деятельности, которые, кроме соблюдения в быту некоего кодекса, являвшегося смесью десяти заповедей Моисеевых и принципов работы Тимура и его команды, описанной в бестселлере Гайдара времен моей юности, включали в себя еще и общие цели и задачи, и низовую структуру региональной организации. Принципы всероссийской тоже были разработаны, но нигде пока не засвечены. Я надеялся на инициативу снизу, которую надобно будет только немного подправить. И эта инициатива меня не подвела… Все вышеизложенное было опубликовано в брошюре, входившей в «Библиотечку сакмагона». В нее же входило уже более дюжины тонких книжиц по истории России, которые Иловайский со товарищи написали в простой, занимательной и поучительной манере. Купить их можно было в любой книжной лавке. Кроме того, были разработаны форма и атрибутика — от горна и барабана до галстука и головного убора, дизайн которого придумал молодой, но уже известный художник Виктор Михайлович Васнецов, пока еще не написавший картину «Три богатыря». Кстати, упомянутый головной убор очень напоминал известную буденовку. Впрочем, как я припомнил, ее тоже вроде бы придумал Васнецов, но гораздо позднее, во время Первой мировой войны, а большевики просто пустили в дело уже изготовленную форму нового образца…

Так что планируемое в конце лета заселение нового комплекса зданий, где были предусмотрены все условия для деятельности Сакмагонских дозоров, должно было еще более подтолкнуть это направление. К тому же летом намечался съезд (вот и долгожданная инициатива), который и должен был создать общероссийское общественное движение молодежи и юношества — Союз сакмагонских дозоров. Причем у меня почти стихийно образовался глава этого союза — незабвенный Михаил Иванович Драгомиров. Он присоединился к деятельности группы Иловайского по собственной инициативе и, как выяснилось, был не таким уж и редким гостем во всех трех моих общежитиях. Ну и флаг ему в руки. А что — мужик харизматичный, преданный стране и государю, да и острым языком природа не обидела. Эк он про карьеризм в армии-то выразился: «Оный как хрен — с одной стороны, непременно должен быть у всякого офицера, а с другой стороны, демонстрировать его в открытую неприлично». Точнее и не скажешь…