Алекс усомнился в ее честности, вот в чем дело. Честности, в основе которой лежит так некстати упомянутая ею честь. Может ли киллер быть честным? Риторический вопрос… Убийца, стреляющий из-за угла, исподтишка, а потом убегающий с места преступления, — по определению трус, подлец и подонок. А по своей воле он это делает или по чужой — это уже несущественно.

Или все-таки существенно? На Страшном Суде, если он существует где-то там, в заоблачных высотах, ее оправдают или нет? А если нет, то не следует ли ей добровольно, подобно Раскольникову, пойти под суд? Чтобы испить полную чашу страданий еще здесь, в надежде на смягчение участи той, внеземной…

Влада хмыкнула. Ну вот, почти школьное сочинение получилось по Достоевскому. Не зря литераторша Полина Мефодьевна со смешной фамилией Фабричная пыталась докричаться до них, достучаться. Казалось бы, что для ее учеников и учениц Достоевский, если проституция и рэкет — самые престижные на сегодняшний день занятия? А ведь что-то теплится, теплится в груди…

И мешает спокойно жить.

Отогнав вредные мысли, Влада вновь погрузилась в уже привычное безразличие. Но что-то все-таки жило в ней, где-то глубоко и неразличимо, что-то заставляло цепляться за существование с его привычными утехами и обязанностями. Влада не очень-то верила, что Алекс приведет свои угрозы в действие, но на всякий случай стала носить наплечную кобуру с маленьким «реком», заряженным газовыми патронами, тем более что погода все равно вынуждала надевать под плащ кофту или жакет. А в боковом кармане школьной сумки у нее теперь всегда лежало разрешение на ношение газового оружия — Карабас не обманул и действительно оформил корочки, их Влада после ликвидации Заварухи нашла в боковом кармане рюкзака.

Гимназия, в которой училась Влада — одна из самых престижных в Москве, — была в получасе ходьбы от ее дома. Утром Влада добиралась до нее на троллейбусе, а обратно часто шла пешком, благо почти половину пути можно было идти по старинному парку с огромными тополями и тенистыми аллеями. Деревья пожелтели, под ногами шуршали опавшие листья, и Влада иногда забывала, что ныне она — человек без чести и что жить ей на белом свете осталось в лучшем случае три недели.

Здесь, у выхода из парка, и подкараулили ее через пару дней после разборки в школьном дворе Алекс с двумя приятелями, в одном из которых Влада сразу узнала партнера Жанны, красавицы с платиновыми волосами.

— Ну, вот мы и встретились, — криво ухмыльнулся Алекс. — Выбирай: или ты сейчас добровольно едешь с нами, дабы осенить своей красотой нашу дружескую пирушку, или мы эту твою красоту малость подпортим.

Влада оглянулась. Погода была пасмурная, только что перестал накрапывать дождь, и в аллеях не было ни души. А совсем близко, недалеко от выхода из парка, ведущего к троллейбусной остановке, темнел знакомый «форд».

— Ни то, ни другое, — спокойно сказала Влада. — Я сейчас сяду на троллейбус, а вы в свою мыльницу, на том и расстанемся.

Приятели Алекса двинулись к ней, явно намереваясь схватить за руки, но Влада, мгновенно выхватив пистолетик и сняв его с предохранителя, дважды выстрелила, целясь так, чтобы заряд прошел в сантиметре над головой вначале парня, оказавшегося к ней ближе, потом Алекса.

Но пистолет оба раза дал осечку.

Отпрянувшие было Алекс со товарищи снова приблизились к своей жертве. Влада передернула затвор, но сфальшививший патрон не вылетел, не уступил место следующему.

Влада растерялась. Равнодушно отметив этот факт, она тем самым от растерянности избавилась, но лишь затем, чтобы все так же равнодушно наблюдать за тем, что с нею произойдет дальше.

Где-то близко, почти над ее головой, хлопнул выстрел. Нападающие вновь отпрянули от Влады. Оглянувшись, она увидела Стаса. Он стоял в пяти шагах он нее, крепко сжимая в обеих руках пистолет, нацеленный прямо в лоб Алексу.

— Назад, сволочи! Назад, или я вам мозги вышибу! — сквозь зубы приказал Стас.

В глазах Алекса наконец-то мелькнул страх. Видимо, он не отличил на слух выстрел из газового пистолета от выстрела из нормального, боевого «вальтера», а внешне они почти не отличались.

Первым не выдержал тот, что ближе всех стоял к Владе. Резонно рассудив, что в случае чего первая пуля достанется ему, он ломанул через кусты, и его зеленая куртка, мелькнув между деревьями, исчезла. Алекс, не спуская взгляда с «вальтера», по-прежнему нацеленного ему в лоб, и слегка приподняв руки, медленно отступил на три шага. Его напарник двигался слева от него, словно тень, шаг в шаг повторяя все движения.

— Ладно, сегодня расклад в вашу пользу, — мгновенно охрипшим голосом проговорил Алекс и быстро пошел к машине.

Стас бросился к Владе.

— Быстро прячь пистолет, уходим!

Схватив за руку, он потянул ее к рединке в кустарнике, обступившем аллею. Почти пробежав между деревьями, они — еще через одну рединку в декоративном кустарнике — выскочили на улицу.

— Жди меня здесь! — крикнул Стас и побежал куда-то вправо. Влада остановилась на краю тротуара, наблюдая, как в полусотне метров левее срывается с места, взвизгивая шинами, ультрамариновый «форд». Через минуту перед нею остановился белый «гольф» с желтыми пятнами шпаклевки. Стас открыл дверцу.

— Садись!

Влада бездумно подчинилась, машинально пристегнулась ремнем безопасности.

— Кто это были?

— Знакомые.

— А я думал, друзья.

— Я тоже раньше так думала. Что ты делал в парке?

— Гулял.

— И часто ты так гуляешь?

— Почти каждый раз, когда ты не едешь домой троллейбусом, а идешь пешком.

— Ненормальный.

— Как прикажете, сударыня.

Стас перестроился в левый ряд, остановился перед светофором.

— Куда ты меня везешь?

— Домой.

— Мой дом совсем в другой стороне.

— Я везу тебя к нам домой, а не к тебе, — пояснил Стас.

— Поворачивай. Я не собираюсь знакомиться с твоими родителями.

— Повторяю для особо непонятливых: я везу тебя на нашей машине к нам домой.

— Ты что, купил эту развалюху?

— На наши с тобой деньги. И снял — на них же — квартиру. Мы уже почти приехали.

Стас свернул налево, въехал во двор длинной девятиэтажки, подкатил к ближайшему подъезду.

— Наша квартира на первом этаже. Я специально такую выбрал. Зимой, конечно, прохладно будет, но грудных детей у нас пока нет…

— И не будет!

— И не будет, — не стал спорить Стас. — Зато отпадает проблема лифта, в котором можно застрять в самый неподходящий момент, и появляется возможность выпрыгнуть в окошко, если вдруг запахнет жареным.

Он открыл обитую коричневым дерматином дверь. Квартирка была крохотной: комнатка, тесная прихожая, кухонька, дверь совмещенного санузла. И обставлена она была более чем скромно: софа, два кресла с высокими спинками, разделенные журнальным столиком, письменный стол да двустворчатый шкаф. Правда, на полу лежал красивый — розовые цветы по коричневому полю — пушистый палас.