Значительно позже, став наместником провинции Испания, Цезарь не упускал ни малейшего предлога, чтобы начать войну против туземных племен. На это его толкала не столько военная необходимость, сколько ревность к славе Гнея Помпея, самого знаменитого полководца того времени. Но хотя воевал Цезарь удачно и солдаты провозгласили его императором, а сенат назначил триумф, заслуги эти не шли ни в какое сравнение с подвигами Помпея и других великих римлян и не могли удовлетворить честолюбие Цезаря.

В Риме по-прежнему в нем видели светского щеголя, распутника, ловкого и популярного в народе политика, но не полководца. Даже внешним обликом и привычками Цезарь мало походил на великого военачальника. Он был высок ростом, но имел слабое телосложение, белую и нежную кожу, страдал головными болями и внезапными обмороками; питал он страсть к изысканности и роскоши, тщательно следил за своей внешностью. Впрочем, верховая езда с детства была для него привычным делом. Он очень любил лошадей, сам выходил и объездил своего боевого коня, который не подпускал к себе никого, кроме хозяина. (Незадолго до смерти Цезарь прикажет поставить этому коню памятник у храма Венеры в Риме). Свою болезненность и слабость Цезарь исцелил с помощью военной службы. Во время походов он закалял свое тело постоянными переходами, скудным питанием, пребыванием под открытым небом. Его выносливость поражала всех и не раз выручала его в трудных ситуациях, как, например, в египетской столице Александрии, когда во время попытки овладеть островом Фаросом Цезарю пришлось выпрыгнуть с корабля и спасаться вплавь. Рассказывают, что при этом он, не желая оставить свой пурпурный плащ врагам, тащил его за собой, закусив зубами.

Свой шанс стать великим завоевателем Цезарь получил только в 42 года, когда в 58 г. до н. э., после своего консульства, он получил в управление Иллирию и Галлию. Здесь он проведет девять лет, наполненных суровыми испытаниями и великолепными победами. Здесь он найдет достойных противников и простор, чтобы испытать мощь римского оружия и во всем блеске проявить свои полководческие дарования.

Накануне походов Цезаря Галлия, называемая так по имени населявших ее галлов (или кельтов), делилась на три части. Первая – Галлия Предальпийская, занимавшая север Апеннинского полуострова, называлась еще «одетой в тогу», потому что была уже давно освоена римлянами, а местные жители приняли римский образ жизни. Вторая часть – Нарбоннская Галлия – также входила в состав римских владений и поэтому часто называлась просто Провинцией. Третья часть – собственно Галлия – лежала за Альпийскими горами. Ее называли «одетой в штаны», так как она была населена свободными кельтами, которых римляне считали варварами. Она охватывала почти всю территорию современной Франции, Бельгии, Голландии, значительную часть Швейцарии и левый берег Рейна.

Огромные пространства Заальпийской Галлии представлялись римлянам неведомой страной. Однако сами галлы и их северные соседи были знакомы Риму не понаслышке. Римляне всегда остро осознавали опасность, угрожавшую Италии с севера от этих многочисленных и воинственных народов. Имя галлов было памятно римлянам с 390 г. до н. э., когда в римской истории произошло самое скорбное событие – город Рим был захвачен, разграблен о сожжен пришедшими с севера варварами. Страх перед галлами был столь велик, что в законе о непривлечении к военной службе жрецов и стариков оговаривалось: «за исключением войны с галлами». И в более близкие к Цезарю времена галльские племена серьезно досаждали римлянам. Так, в 107 г. до н. э. одно из племен, гельветы, разбили римскую армию, провели пленных под ярмом и убили командовавшего ею консула. Те же гельветы примкнули к кимврам и тевтонам, чье нашествие в конце II в. до н. э. оказалось не менее грозным, чем вторжение Ганнибала, и лишь с огромным напряжением сил было, как мы говорили выше, остановлено легионами Мария.

Заальпийские области влекли римлян своими плодородными землями, бесчисленными стадами скота, богатыми городами и селениями, месторождениями металлов и развитыми торговыми путями. В то же время эта страна страшила их своими пространствами, болотами и лесными чащами, а главное, многолюдным и воинственным населением, которое, хотя и было знакомо с некоторыми достижениями греков и римлян, жило совсем иным укладом, сохраняя в своих обычаях немало варварских черт. Древнегреческий географ Страбон (начало I в. н. э.) писал:

«Все племя галлов помешано на войне, отличается отвагой и быстро бросается в бой; впрочем, онопростодушно и незлобливо. Поэтому в состоянии возбуждения галлы устремляются в бой открыто и без оглядки, так что тем, кто захочет применить хитрость, их легко одолеть. Кто бы, когда и где ни пожелал под любым случайным предлогом раздражить галлов, найдет их готовыми встретить опасность. Если же их убедить, то они легко доступны соображениям пользы, так что способны воспринимать не только образование вообще, но также науку. Что касается их силы, то она зависит отчасти от крупного физического сложения (заметим в скобках, что высокорослые галлы вообще с презрением относились к невысоким римлянам), а частью обусловлена их многочисленностью. Они легко собираются вместе в большом числе, так как отличаются простотой, прямодушием и всегда сочувствуют страданиям тех, кому, по их мнению, чинят несправедливость... Большинство галлов до настоящего времени спит на земле и ест, сидя на соломенных тюфяках...»

«Вдобавок к простодушие и храбрости, – продолжает Страбон, – у них еще много глупости и хвастовства, а также страсти к украшению... В силу такой душевной пустоты они нестерпимы как победители и выглядят совершенно растерянными, потерпев поражение. Кроме того, к их глупости присоединяется еще варварский... обычай... возвращаясь после битвы, вешать головы врагов на шеи лошадям и, доставив эти трофеи домой, прибивать их гвоздями напоказ перед входом в дом...» Упоминает древний географ и о таком диком обычае галлов, как человеческие жертвоприношения.

Цезарь, как очевидец, внимательно наблюдавший галлов, дополняет эту характеристику. В своих «Записках» он указывает, что в Галлии существовали два привилегированных слоя населения – «всадники», т. е. племенная знать, из среды которой выбирались вожди, и жрецы – друиды. Последние имели очень большое влияние. Они были предсказателями, хранителями религиозных обычаев, толковали право и вершили суд. Их считали носителями вековой мудрости и тайных знаний, к которым они приобщались в ходе длительного специального обучения. Основная масса народа находилась фактически на положении рабов, попадая в зависимость от племенных вождей, окружавших себя свитой дружинников.

Справедливости ради надо сказать, что покорение галлов облегчалось отсутствием среди них единства. Галльские племена, не имея единого государства, жили отдельными общинами, иногда объединялись в непрочные союзы и группировки, беспрестанно воевавшие между собой. Внутри отдельных племен не только существовал раскол на знать и простонародье, но часто возникали враждующие группы, объединявшиеся вокруг вождя. Противоборствуя друг с другом, одни галлы становились союзниками римлян (впрочем, не очень надежными из-за кельтского непостоянства и коварства), другие приглашали на помощь германские племена из-за Рейна.