— Это не она.

Рингил схватил его за горло. Листок с портретом Шерин отлетел в сторону.

— Ты, кусок дерьма. Я…

— Нет, нет! — забормотал Хейл, пытаясь обеими руками разжать вцепившиеся в него мертвой хваткой пальцы Рингила. Голос сорвался от ужаса. — Нет… не она…

— Что значит, не она?

— Не она… я не думал… они все… ему нужны они все. Он забирает всех.

В голове у Рингила, за глазами, гулко лязгнуло, как будто грохнулась сорвавшаяся железная решетка. Гнев улетучился, сменившись ощущением чего-то холодного, темного, непонятного. Он разжал пальцы.

— Он? Ты имеешь в виду двенду?

Хейл кивнул и попытался отодвинуться от своего мучителя, вжавшись в стену. Рингил вернул его на место. Наклонился. Посмотрел в глаза.

— Выкладывай все, что знаешь. — Казалось, вместе с гневом ушли и все силы. Его собственный голос звучал устало, дрожа, как выпустившая стрелу тетива. В ушах, словно далекое море, шумела кровь. — Хочешь жить — выкладывай. Расскажи мне о двенде.

— Если расскажу, они меня убьют.

— А если не расскажешь, убью я. Прямо здесь. Выбирай, Терип. Этот двенда. Что он тут делает?

— Не знаю. — Работорговец нахмурился. — Он не со мной разговаривает — с кабалом. Мне всего не говорят. Сказано только, что каждую девку, в которой может быть Болотная кровь, должны проверять колдуны. Если бесплодна, ее забирают. Это вроде как десятина.

— Понятно. А тех, кто интересуется такими, ты отправляешь к своим парням.

Хейл опустил глаза. Молчание затягивалось. С лица работорговца на шелковый халат капала кровь.

Рядом опустился на корточки Эрил.

— Мы здесь закончили, — шепнул он. — Живых не осталось. Прикончить его?

Рингил покачал головой.

— Принеси-ка мне вон ту булаву. Нам нужен посланник. Пусть Финдрич и остальные знают, что тут произошло. — Он повернулся к Хейлу. — Ты меня слышал?

Работорговец дернулся, но головы не поднял. Рингил осторожно, словно имел дело с любовником, взял его за подбородок и заставил посмотреть на себя.

— А теперь слушай внимательно, — негромко сказал он. — Расскажешь все Финдричу или Снарл или кому ты там докладываешь в этом вашем дурацком кабале. Передашь, что Рингил Эскиат желает получить назад свою кузину Шерин. Быстро и нетронутой — это не обсуждается. Если я не получу, что мне нужно, наведаюсь в Эттеркаль еще раз. Поверь, это не в их интересах. И не в твоих.

Хейл тряхнул головой, словно прикосновение Рингила оставляло на нем печать позора. А может быть, осмелел, узнав, что смерть его минует.

— Хватит меня лапать! — прохрипел работорговец. — Пидор хренов.

Эрил молча протянул Рингилу булаву. Рингил взял ее и, легонько похлопывая по ладони, улыбнулся.

— Ты меня не понял, Хейл.

— Да ты спятил, Эскиат. — Хейл принужденно хохотнул. — Сам уже понимаешь. Приходишь, ведешь себя так, будто ничего не изменилось, будто и войны не было, будто сила что-то еще значит. Не допер? Теперь все не так. Теперь мы не какие-то бандиты. У нас легальное дело. И никому не позволено устанавливать здесь свои порядки. Ты нас не тронешь.

Рингил кивнул.

— Давай. Трепись. Болтай что хочешь, если тебе это помогает. Только передай остальным, что мне нужна моя кузина. Шерин Херлириг Мернас. Бумаги у вас наверняка есть, да и портрет я тебе оставлю. Не забудь. Потому что если мне придется вернуться с тем же вопросом, сегодняшнее покажется вам всем легкой зубной болью. Я убью и тебя, и всю твою семью. Я сожгу это заведение. А потом доберусь до Финдрича, Снарл и прочих, кто встанет на пути. Если придется, спалю весь вонючий квартал. Говоришь, после войны все поменялось? — Он протянул руку и потрепал Хейла по щеке. Помахал булавой. — Ну так вот новость — специально для тебя. Теперь все будет как раньше.

Вскоре после полуночи Джирал отпустил всех домой. Может быть, решил, что все возможное уже сделано. Может быть, убедился, что и после заварушки в Хангсете держит своих советников под полным контролем. Распрощался с ними он без лишних церемоний, отправив восвояси легким кивком. Файлех Ракан задерживаться не стал и, засвидетельствовав должным образом почтение, растворился в лабиринтах дворца. Аркет и Махмал Шанта направились к воротам вдвоем.

— Кажется, все прошло неплохо, — заметил инженер, когда они вышли на улицу.

Крылась ли за этими словами ирония, она так и не поняла. Кринзанз хорош во многих ситуациях, но улавливать тончайшие нюансы человеческих отношений он определенно не помогает. Аркет пожала плечами, зевнула и огляделась — нет ли поблизости любопытных. Эта мера предосторожности уже вошла у нее в привычку.

— Джирал далеко не глуп.

Понимает, что давить нужно в зародыше. Если станет известно, что империя не в состоянии защитить свои порты, для нашей южной торговли наступят тяжелые времена.

— Чем незамедлительно воспользуются наши конкуренты на севере.

— А ты бы на их месте повел себя иначе?

Шанта развел руками.

— Что сделал бы я, моя госпожа? Об этом можно говорить в иной обстановке. Как-нибудь в другой раз, за кофе, на борту моей баржи.

— Я подумаю.

— Вы упомянули о Кормчих. Они и впрямь рассматривают случившееся в контексте войны?

— Мне-то откуда знать? — Накопившаяся усталость брала верх над осторожностью. В глаза будто сыпанули песку. — На прошлой неделе я пыталась добиться каких-то разъяснений от того, что в доке, но от него толку не больше, чем от демларашанского мистика в пост.

У ворот пришлось подождать, пока рабы приведут из конюшни лошадь Аркет и вызовут карету для Шанты. Поеживаясь на холодном ветру, Аркет натянула перчатки. Зима обещала быть ранней. Хорошо бы поскорее добраться домой, стащить грязную одежду, пройти босиком по теплому полу. И в постель. В свете бледных ламп проложенная кириатами мостовая выбегала манящей дорожкой из накрывшего дворец мрака и спускалась зигзагом к раскинувшемуся ярким ковром Ихелтету. Мигающее, словно скопление светлячков, озеро городской иллюминации растеклось по всем направлениям, разделенное посередине темной полосой эстуария. Присмотревшись, Аркет нашла центральный бульвар, пролегший ровной, как клинок, линией через хаотичный узор улиц. Казалось, протяни руку — и достанешь. Шанта внимательно наблюдал за ней.

— Говорят, те, что остались, очень сердиты, — проворчал он. — Я про Кормчих. Обижены, что кириаты не взяли их с собой, бросили.

— Да, они так и говорят, — ответила Аркет, глядя на огни.

— Наверно, это сказывается и на их отношении к империи. Нелегко сохранять верность тому, кому служишь не по своей воле.

— О, смотри-ка, Идрашана уже ведут. — Аркет кивнула в сторону конюшни, из которой, ведя на поводу коня, вышел раб. — Что ж, мне пора. Доброй ночи, Махмал. Надеюсь, карета довезет тебя быстро. Спасибо, что составил компанию.