В сентябре 1890 г. шейху ‘Исе стало известно, что на должность мудира Зубары номинирован некто Асиф-бей, турецкий чиновник из Басры. К счастью шейха Касима и к облегчению англичан, план по укреплению власти турок в Катаре, задуманный муташаррифом Эль-Хасы, так и не был реализован. В конце 1890 г. болезнь заставила муташаррифа оставить Эль-Хасу, и вскоре он умер. С учетом прохладной реакции Константинополя на его «дорогостоящие аравийские задумки» новый муташарриф ни желания, ни готовности к тому, чтобы продвигать их в жизнь не проявил. И, как следствие, Асиф-бей так в Зубаре и не появился, и решение об учреждении поста турецкого мудира в Зубаре так и осталось решением на бумаге.

В сентябре 1891 г. агент английского политического резидента в Персидском заливе сообщил из Линге, что один из двух действовавших в то время в шейхствах Договорного побережья (нынешние ОАЭ) французских агентов получил в аренду от шейха Умм-эль-Кайвайна участок земли. Предназначался он якобы для обустройства на нем то ли угольного депо, то ли станции по ремонту и обслуживанию французских судов. Английский политический резидент, подполковник А. Телбот, счел, что договоренности полковника Росса, его предшественника, с шейхами тамошних княжеств от 1887 г. недостаточно хорошо защищают там права англичан, что и побуждает французов к интригам. Предложил английским колониальным властям в Индии заключить с правителями тех шейхств еще один договор — о «недопустимости отчуждения» ими, какой бы то ни было части их земель, кому бы то ни было, без согласования данного вопроса с Англией. Отметил, что аналогичный договор, подписанный годом ранее (1886) с Маскатом, уже показал свою эффективность. Так, 6 марта 1892 г., в Абу-Даби, и состоялось заключение Англией Исключительного соглашения с шейхствами Договорного побережья. В нем они подтвердили ранее взятые на себя обязательства насчет того, чтобы не входить в договоры ни с одной из иностранных держав, кроме Англии, и не разрешать агентам иностранных правительств действовать на их территориях без согласия на то британцев. В соответствии с еще одной статьей данного соглашения шейхи обязались «не допускать отчуждения», в какой бы то ни было форме, ни части их земель никому, кроме Англии.

Британский политический резидент в Персидском заливе, подполковник А. Телбот, принимая во внимание то, что и соглашение с Бахрейном от 1880 г. также не содержало положения о «недопустимости отчуждения» земель на архипелаге иностранным державам, за исключением Англии, отправился из Абу-Даби в Манаму. И 13 марта 1892 г. заключил с шейхом ‘Исой аналогичное соглашение. Первые две его статьи повторяли главные положения документа от 1880 года. Но вот третья формулировала обязательство правителя Бахрейна и его преемников-наследников насчет того, чтобы ни при каких условиях не уступать — не продавать, не закладывать, не передавать во временное пользование и не отчуждать никаким иным способом — кому бы то ни было, кроме английского правительства, ни пяди своей земли. Арабские историки обращают внимание на появление в данном соглашении еще одного, весьма значимого для британцев, положения. Отмечают, что по соглашению от 1880 г., правитель Бахрейна и его преемники обязались не входить ни в какие переговоры и договоры ни с кем, кроме Англии. Вместе с тем им не воспрещалось вести с ними переписку по вопросам «второстепенной важности». Соглашение от 1892 г. запрещало им состоять в любой переписке со всеми иностранными державами, кроме Англии, по каким бы то ни было вопросам. Судя по всему, именно это соглашение самими англичанами рассматривалось как официальное декларирование Лондоном установления британского протектората над Бахрейном. Именно после заключения данного соглашения англичане официально уведомили Порту (нотой, 11.11.1892) о том, что туркам следует воздерживаться от вмешательства в дела Бахрейна, который перешел под протекторат Британской империи (36).

Следует отметить, что, не смотря на заявления Англии насчет ее обязательств по защите Бахрейна от внешней угрозы и предупреждения, сделанные туркам и шейху Касиму, чтобы они от враждебных действий против Бахрейна воздерживались, те от своих заговоров и интриг в отношении шейха ‘Исы отказываться не хотели.

Так, в августе 1892 г., спустя всего несколько месяцев после заключения Бахрейном Исключительного соглашения с Англией, в Манаму от агентов шейха ‘Исы в Катаре стали поступать сообщения о том, что шейх Касим и Насир ибн Мубарак вербуют на севере Катара бедуинов для задуманного ими набега на Бахрейн. Новость эта вызвала серьезную, надо сказать, обеспокоенность среди местного населения. Торговцы-индусы, к примеру, арендовали парусники и погрузили на них все принадлежавшие им товары и другую собственность на случай, если придется все же срочно оставить Бахрейн и бежать.

Англичане жестко уведомили шейха Касима и Насира ибн Мубарака о печальных для них последствиях, случись, те решатся напасть на Бахрейн. Известили турецкие власти в Басре о готовившейся акции против Бахрейна, и получили ответ, что турецкая администрация в Эль-Хасе сделает все, что в ее силах, чтобы этого не допустить.

На самом же деле ничего подобного в мыслях у турок и в помине не было. И подтверждением тому — бурная деятельность нового градоначальника Эль-Катифа (прежний был арестован в октябре 1892 г., во время поездки в Эль-Катиф, генерал-губернатор Басры). Как только он приступил к исполнению своих обязанностей, то сразу же начал настойчиво добиваться от турецких центральных властей принятия жестких мер в отношении «распоясавшегося Бахрейна». Будучи обеспокоенным возможностью организации турками, руками подвластных им арабов, враждебной акции против Бахрейна, Телбот срочно отправил на Бахрейн канонерку «Сфинкс». Приказ, отданный командиру судна, гласил: любой попытке турок высадиться на Бахрейн воспрепятствовать.

В очередной раз «турецкая угроза» Бахрейну дала о себе знать в январе 1893 г., когда турецкий градоначальник Эль-Катифа на одной из встреч с торговцами заявил, что Бахрейн, как был, так и продолжает оставаться под сюзеренитетом Османской империи. Вслед за этим отдал распоряжение, чтобы бахрейнские суда, стоявшие в порту Эль-Катифа, подняли турецкий флаг. Но и на этом не успокоился, и через какое-то время приказал расклеить на городском рынке объявления с соответствующим содержанием насчет «прав» Османской империи на Бахрейн.

Вторая половина XIX века ознаменовалась в истории Верхней Аравии острой схваткой за власть в Неджде между кланами Аль Са’уд, со столицей в Эр-Рияде, и Аль Рашид, владетелями Хаиля, что в Джабаль Шаммаре, «сравнявшимися тогда по силе», как отмечали российские дипломаты, с Са’удами. Ударила она рикошетом и по Бахрейну.

Основателем династии Рашидитов считается ‘Абдалла ибн ‘Али Аль Рашид, уроженец Хаиля. Известно, что он состоял на службе у эмира Турки из рода Аль Са’уд. Проявил мужество и отвагу. Обратил на себя внимание шейха Турки, что и помогло ему, по выражению А. Адамова, «подняться из неизвестности» (37). Когда эмир Турки пал от руки убийцы (в мечети, в 1834 г.), то Ибн Рашид принял сторону шейха Файсала, сына эмира Турки, и помог ему вернуть отнятую у него власть. В благодарность за помощь в возвращении трона эмир Файсал назначил ‘Абдаллу ибн Рашида надзирать за Джабаль Шаммаром (1835). Управлял тем краем ‘Абдалла ибн Рашид достойно, и сделался столь же могущественным в Хайле, как и эмир Файсал в Эр-Рияде (38). Шло время, и род Рашидитов окреп настолько, что, являясь династией правителей одной из областей Северной Аравии, подвластной Са’удам, стал претендовать на весь Неджд.