А что тут можно возразить? Права она. Сотню раз права. Но и он по-другому никак не может, потому что времени у него чуть да маленько. Всего ему не успеть ни при каком раскладе. Вот и старается придать нужное направление, создать задел на будущее. Признаться, на большее он не надеется. А ведь они пока еще даже не начали двигаться в нужном направлении. Потому что стены – это ерунда. Главное – специалисты, способные наладить работу.

А еще неплохо бы успеть все организовать так, чтобы прибыль пошла уже со следующего года. Как показала практика, пещеры Али-Бабы, типа той районной промбазы, не такое уж частое явление, и строить экономику вокруг хабара с мародерки – политика не из лучших. Она, конечно, способна дать краткосрочную прибыль, и порой колоссальную, но дело это весьма нестабильное.

– Не могу я по-другому, Катюша. Просто поверь, – пожав плечами, ответил Бекеш.

– Поверить-то я поверю. Но не дело хвататься разом и за все.

– Здравия тебе, Князь. Здравствуй, Катюша.

Бекеш кивнул и крепко пожал руку Павлу, при этом бросив искоса взгляд на девушку. Оно, конечно, из него сваха, как из свиньи балерина, но, с другой стороны, очень уж хотелось свести этих двоих. Из парня получился не просто хороший боец, но и настоящий командир. Конечно, роту ему Бекеш пока не доверил бы, но взвод – не моргнув глазом. Катерина же… Ну, о ней уж сказано достаточно. Хозяйка, причем именно с большой буквы.

– Здравствуй, Паша, – поздоровалась девушка.

Оп-па! Неужели что-то пропустил? Интересный такой румянец на щеках у молодицы появился. Х-ха. И этот смутился, разве только ножкой не шаркнул. Бекеш едва сдержался, чтобы не разулыбаться. Даже если у них еще и не сладилось, двигаются они в заданном направлении. Руку на отсечение, так оно и есть. Паша – известный женский сердцеед и скорее привык сам вгонять в краску, чем смущаться. Катерина же… Нужно было видеть, как лихо она управляется с артельщиками, строя их на раз-два.

– Паша, я сегодня уезжаю в Баксан. С собой заберу Барса и Рекрута. Когда вернемся, не знаю. Надеюсь, что успеем обернуться до вечера. Но, может, и задержимся. Готовься, пополнением займется твоя тройка. Ты за взводного, они отделенные. Ну чего смотришь? Я разве говорил, что будет легко? И вообще, радоваться нужно. Растешь. Не слышу ответа.

– Есть.

– Вот теперь порядок. Барса и Рекрута поставь в известность. Завтракаем – и в путь.

Ага. Не хочется в ярмо влезать. Оно ведь, как чем мельче должность, тем меньше ответственность. Но, с другой стороны, и это видно по парню, хочется соответствовать своей избраннице. Так что, вместе с недовольством по поводу дополнительной ответственности, заметно, что он рад такому изменению его статуса. И Катерина взглянула так, словно хотела сказать, мол, а я и не сомневалась. Едва перехватив этот взгляд, Павел невольно расправил плечи.

– Сделаю, Князь.

– Вот и ладно.

После завтрака погрузились в «шишигу» и «ГАЗон» с будкой да двинулись в путь. Казалось бы, застоялись здесь, вымотались в беспрестанных дежурствах и караулах, и эта поездка парням как глоток свежего воздуха. Во всяком случае, у Бекеша настроение резко изменилось, и он начал весело насвистывать какой-то привязавшийся мотивчик. А вот у Барса и Рекрута настроения никакого. Успел их обрадовать Павел относительно того, что им предстоит.

Тут ведь мало того, что появится ответственность за других, а Князь спрашивает строго. Им, командирам отделений, придется выкладываться на занятиях ничуть не меньше их подчиненных. А то и больше. Главный принцип, которым руководствовался Бекеш во время обучения, гласил: «Делай, как я!» Так что весело будет не только новобранцам, но и их командирам.

– Горный, вызывает Князь, – сидя за рулем «шишиги», бросил в рацию Бекеш.

Парни устроились во второй машине. Там им будет повеселее, а он уже привык к одиночеству. Опять же им нужно переварить новую информацию, свыкнуться с тем, что относительно вольная и где-то вольготная жизнь закончилась. Словом, пообщаться наедине им сейчас никак не помешает.

– Горный слушает.

Ого. А чего это Семеныч опять на радиоузле? Прописался там, что ли? Ага. Все в порядке. Это Бекеш вышел на связь по необходимости, а староста поселка подошел, чтобы через десять минут степенно выйти в эфир, снова всячески стараясь подчеркнуть свое старшинство и независимость. Ну-ну. Балуйся до поры до времени.

– Я убыл в Баксан, за старшего остался Рубль.

– И кому это он старший? Ты говори-говори, да не заговаривайся.

Вот ведь упертый! Мало того, что в каждом слове видит подтекст с посягательством на их независимость, так еще и принципиально не называет позывной Бекеша. Мол, не князь ты нам, и, поскольку мы люди вольные, именовать тебя будем, как нам заблагорассудится. Серьезно так дядька за свою власть опасается. Вот только сам же себе и вредит.

Он-то не хочет ни под кого идти, а селяне в большинстве своем как бы не против. Понимают, что вояки – они, по сути, никакие. И то, что горцев давно нет, ни о чем не говорит. Когда гром грянет, будет поздно. Случалось уж. Налетят, похватают кого успеют, либо в поле, либо в степи. За валом-то вечно сидеть не будешь. И поля обрабатывать надо, и ягоду с грибами собирать к зиме. Да и сады находятся снаружи, в отдалении, чтобы разбойники не подкрались незаметно.

Опять же из-за упертости старосты селяне лишились хорошего приработка. Шутка сказать, но каждый рабочий, приглашенный Бекешем, за пару месяцев заработает по две сотни рублей. И данный факт от селян никто скрывать или замалчивать не собирается. Конечно, им не по силам обустроить паровое отопление в здании больницы. Как не потянуть и установку мини-ГЭС. Просто нет специалистов. Но ведь все остальное вполне им по профилю.

Бекеш вначале предложил работу именно селянам и хуторянам. Но был ненавязчиво послан. Староста поднял такой шум, что хоть затыкай уши. Какими только бедами не грозил. И люди поверили. Поверили, потому что боялись пустоши, как черт ладана. Нашлись, конечно, и те, кто был готов рискнуть. Ну ведь вон сколько Князь со своими людьми там обретается, и ничего. Но тут уж на руках этих решительных повисли жены.

И каков результат? На заработки приехали георгиевские мастеровые, которые пустоши хоть и боятся, но все же не до коликов. А местные сидят на собственной попе, пока другие зарабатывают. И ведь Семеныч не только поселковым перешел дорогу, но и хуторянам не дал вздохнуть. Те отпочковались от Горного и считали себя частью поселка, а потому и слово старосты для них имело весомое значение.

Но недовольство зреет. Конечно, революции никакой не случится. Но настанет момент, когда народ все же пошлет Семеныча по известному адресу и выберет другого старосту. Он ведь не князь и не барин, а свой, просто выдвинутый в начальники на общем сходе. А если начальник дурак, то кому такой нужен?

– Семеныч, ты прежде чем рогом упираться, головой подумай, это не больно. А то все дурью маешься. Рубль – старший над моими людьми, ясное дело, – с нескрываемой иронией ответил Бекеш.