Сергей, которому это было совершенно ясно, на Маню не обратил никакого внимания.

– А она когда приехала в Москву, сестра ваша?

– Дней десять... а может, неделю назад. Я не помню.

– Время не засекали? – осведомился капитан.

Его раздражала эта парочка и особенно раздражало, что он почему-то ведет с ними беседы в присутствии Поливановой. Все у него духу не хватало ее выгнать!

– А где она сейчас?

– Наталка? – удивилась девица и тут же снова взъерепенилась, как по нотам пошла играть: – Она дома, с ребенком! Я сразу к Артемочке поехала, а Наталка у меня на квартире! Она со мной живет! Со мной и с Нийкой! Это что, запрещено законом?! Анатоль все равно на даче! Он в городе не ночует! Он своих потаскух на дачу возит! А зачем вам Наталка? Вы и ее хотите допросить?!

– Вас пока никто не допрашивает!

– Нет, допрашивает! Вы, вы! Вы фашист, и я обращусь в правозащитную организацию!

Мишаков отчетливо фыркнул, и Таис опять подскочила и стала наступать на него.

– Вы что?! Не верите мне?! Да лучший друг моего мужа возглавляет организацию «Белый круг», слыхали о такой?! Наверняка-а-а слыхали! Они борются с произволом в органах! И я сейчас же ему звоню! Или Анатоль позвонит!

Тут она сообразила, что Анатоль никуда позвонить не может и никакая правозащитная организация «Белый круг» не поможет, закрылась руками и зарыдала по-настоящему.

– Настюха, – выговорил Гудков, морщась. – Ты не плачь. Нехорошо. Что ты унижаешься?..

– А если вы будете его бить, – всхлипывала Таис, – я не знаю, что с вами сделаю! Я генеральному прокурору напишу!.. Я этого так не оставлю! Вы все хотите на нас свалить, да?! А мы ни в чем не виноваты, ни в чем! Я его не убивала, и Артемочка не убивал! Он, может, сам упал и умер, а вы хотите все так представить, будто мы убили!

Тут вдруг писательница Поливанова, которая все время безучастно смотрела в пол, аккуратно пристроила свой портфель на стол между чашками с присохшей заваркой, подошла и решительно взяла Таис за подбородок.

– Приди в себя, – сказала она так, что – удивительное дело! – та моментально перестала икать и подвывать и уставилась ей в лицо. – Капитан старается выяснить, кто убил Анатоля. Ты не убивала, и Артем тоже, но кто-то ведь убил! Зачем ты завопила на лестнице, когда мы пришли? Зачем он должен был бежать?! Отвечай, ну!..

– Артемочка мне сказал, что ночью на Покровку возвращался, – тараща глаза, забормотала Таис. – И мы подумали, что, если менты узнают, его сразу же заподозрят. Мы решили сегодня же уехать в Одессу, к маме...

– Вечерней лошадью? – осведомилась Маня холодно, и Мишаков усмехнулся. – Уехать-то?

Она помолчала и обратилась к Гудкову:

– Какого лешего ты побежал, а? Ну, вот какого?

Тот пожал плечами. Он корчился на стуле, как будто ежился, и не знал, куда девать руки, они все время ему мешали.

– Настюха закричала: беги! А мы с ней весь день думали, что за мной вот-вот придут. Я и... побежал.

– Круто, – оценила Поливанова. – Ты ждал, что за тобой придут, чтоб схватить тебя и бросить в застенок, но, когда позвонили, дверь открыл вполне себе прекрасно. А вообще-то ты собирался уехать вечером к маме в Одессу! И жить там тайной жизнью! Как в американском кино?

– Мань, тебе-то чего надо?

– Мне надо понять, кто убил человека, которого я знала тысячу лет, почти на пороге моего собственного дома. И за что. Это ты его убил, Артем?

Тут перед мысленным взором капитана Мишакова моментально предстал следователь Петрушин из Школы милиции. Это он учил их, зеленых салаг, огорошивать подозреваемых внезапным вопросом!..

И еще вдруг подумалось совершенно не к месту: а почему салаги – зеленые? Они бывают зелеными или нет? Салага вроде рыба какая-то!..

Огорошивать внезапными вопросами должен был он, капитан Мишаков, а вовсе не какая-то там взбалмошная писательница с фанабериями!..

...Или она без фанаберий?.. А вот эти двое как раз с фанабериями?..

– Ты убил, Артем?

Гудков повернулся на стуле и посмотрел на Маню.

– Нет, – сказал он, как будто удивляясь тому, что отвечает ей. – Не убивал. Я только собирался. Он Настюхе всю жизнь испоганил, мерзавец! Я должен был ее спасти.

– Ну да, – неопределенно согласилась Маня, – конечно. Спасать – это так заманчиво, да? Красиво! Но ты же взрослый дяденька, Артем. Ты бы подумал головой, а не... одним местом. Спасти можно того, кто нуждается в спасении. Или хочет спастись!.. Ты уверен, что она хочет?

– Я хочу! – закричала Таис. – Я устала от всего! Я больше не могу! Я много лет хочу спать, понимаете вы, суки?! Он мне спать не давал! Он приезжал ночью, зажигал свет и начинал меня допрашивать, с кем была, где была, и так до утра. Он мне денег не давал! Совсем! Я Нийке не могла сандалики купить, Наталка от мамы привезла! Он меня мучил!

– Зачем же ты мучилась? – перебила Маня. – А?.. Ты что, так его любила?! Как в романе?

– Куда, куда мне было деваться? – Таис схватилась за голову, как будто собиралась вырвать волос побольше. – Куда?!

– В Одессу уехать. Вечерней лошадью.

– Да?! Без денег? Я ему столько лет служила, он мне должен!

– Ну да, – опять согласилась Маня. – Все дело в деньгах и в том, что он тебе задолжал. Ну, что-то вроде коммунальных платежей. Спасаться имеет смысл только с деньгами. Как я сразу не поняла?

Тут у Мишакова в папке зазвонил телефон, и все в темной затхлой комнате вдруг с изумлением посмотрели сначала друг на друга, а потом на капитана, как будто произошло какое-то невероятное и странное событие.

Капитан расстегнул папку, мельком удивившись, что в ней все еще лежат паспорта, которые он утром – или в прошлой жизни – забрал у Мани и ее чучмека, просто так, для острастки.

Он говорил недолго, короткими, будто рваными словами, Таис всхлипывала, Артем рассматривал свои ладони, а Маня рассматривала капитана.

Он договорил, сунул телефон в задний карман джинсов и сказал тускло:

– Значит, в Одессу никто не едет, все остаются здесь. Не вздумайте от большого ума в самом деле в бега податься! Себе же хуже сделаете. Если понадобитесь, вас вызовут.

– Вы... его не заберете? – выговорила Таис задыхающимся голосом.

Мишаков мельком глянул на нее и снял со стола Манин портфель, звякнули чашки.

– Поехали, – приказал он и подбородком указал в сторону двери. – Быстрее.

Поливанова не стала спрашивать никаких глупостей, вроде «Куда?» и «Что случилось?», и Сергея это неожиданно развеселило.

Вот умница, а?.. Ну, просто редкая! И без фанаберий.

Они вышли на площадку, и на лестнице она пропустила его вперед.