– Вас ищут, то есть нашли.

Глаза. Светлые, огромные, очень серьезные, и в них мечутся костры, по одному в каждом глазу. Красиво…

– …сказали, что утром вы уедете.

– Это клевета! Клевета на нас! После мешанки утром никто никуда не уезжает.

– Раз так, я пойду…

– О нет, вы останетесь!

– Но ведь это неприлично?

– Вы под нашей защитой, дорогая!

– Здесь регент, а в его присутствии приличным становится все.

– Монсеньор, это правда?

– Видимо, да, ведь я могу подписать указ о приличном. Руперт, оживай, ты не настолько пьян!

– Монсеньор, не будите его. Он, наверное, устал, много волновался и пил натощак, от этого быстро пьянеют.

– Сударыня, я не пьян! – И это в самом деле так! – Сам не знаю, что на меня нашло, видимо, это луна. К вашим усл… Селина?!

– Проснулся, надо же!

– Так они знакомы…

– А ты уже стойку сделал?

– А ты нет?

– Капитан Сэц-Пуэн передал мне ваше письмо и сказал, что вы его привезли с собой. Я прочла и решила вас найти, чтобы вы не волновались. У нас все хорошо…

– Селина… – Алаты – воины, они поймут, а Ворон с Валме тем более. – Мы все должники вашего брата, но Дриксен задолжала ему много больше. Это мой долг, и я его отдам…

– Но Герард делал то, что больше никто не умеет. Кроме меня… Монсеньор, я же вам говорила, бесноватые при виде меня не могут удержаться. Если я тут останусь, их будет проще переловить.

– Сударыня, у нас здесь тварей нет и быть не может! Клянусь кровью Карои!

– Прошу меня простить, – тут же извинилась Селина. – Я, наверное, не так сказала. Капитан Уилер мне объяснил, что в Черной Алати нехороших людей меньше, чем в других местах. Я хотела сказать, что здесь стоят две армии, а вокруг живут люди. Немного, но если кто-то сбесится и поедет к родственникам, то может стать очень плохо, особенно если рядом не будет военных. Поэтому таких, как господин Кнут и капитан Оксхолл, надо передавить здесь.

– Как кто?

– Это были первые бесноватые, которые напали на меня. Капитан Оксхолл бросился еще и на Герарда, а господин Фельсенбург выбил ему эфесом зубы. Капитан Уилер говорит, что он сделал это очень хорошо.

– Надеюсь, – пришел наконец в себя Руппи. – Селина, вы правы, нашу армию надо привести в порядок, и Доннервальд тоже. Я попробую поговорить с Бруно… С фельдмаршалом, только не сейчас. Сейчас мне бы хотелось выпить за вас.

Вот сейчас он и даст клятву защищать эту девушку, пока она не найдет свое счастье, а она должна найти! За брата, и еще потому, что такие должны ходить по цветам и улыбаться…

– Ну наконец-то дело сказал! – Карои замахал рукой, подзывая адъютантов. – Тюрегвизе! Свежей… И мой бочонок! Сударыня, вы разрешите называть вас Селиной?

– Лучше Сэль, – девушка улыбнулась, став еще красивей. – Селина, это как в церкви или во дворце, а там очень неприятно и нельзя вести себя так, как хочется. Господин Фельсенбург, мы тут очень много говорим, и я боюсь, что вы так и не поняли. Герард жив, с ним все в порядке, только он очень устал и теперь спит.

– Жив?! Как… Там же никого не… осталось?

– Все очень просто. Они с полковником… извините, с генералом фок Дахе ушли в стену, как будто с ними были выходцы, только их не было, папенька пришел позже. Герард не понимает, как это у него получилось. Маршал Лэкдеми ему приказал спасаться любой ценой, потому что он очень ценный из-за того, что умеет злить бесноватых, но когда началась драка, брат все напутал. Герард учится фехтовать, и у него получается, но по-настоящему дрался только один раз, когда меня хотели убить, а тут начали убивать фок Дахе и вашего посла, я забыла, как его звали.

– Фок Глауберозе.

– Да. Герард попробовал ему помочь, но там был монах, который умел очень хорошо драться. Он встал рядом с господином фок Глауберозе, и в это время напали уже на фок Дахе, а у него после старой раны болит нога. Герард кинулся к нему, но к выходу было уже не пробиться. Фок Глауберозе оттеснили от монаха, он прижался к стене, на него набросилось несколько врагов; фок Дахе с Герардом ничего не могли сделать, а потом полковника ранили, он упал, Герард его поднял и стал защищать. Сперва было проще, потому что бесноватые рубили тело господина Глауберозе, но потом они бросились на Герарда, тот помнит, что фок Дахе схватил его за локоть, а дальше они куда-то провалились и выбрались уже в нашем доме в Аконе. Я не уверена, но, кажется, их выгнал монсеньор Лионель. Это очень странно, ведь он совсем в другом месте. Вы мне не верите?

– Вам не верить нельзя… Но я не понимаю.

– Успокойтесь, Фельсенбург, – оказывается, рядом был Валме, – никто ничего не понимает, поэтому незачем забивать этим голову, да еще в гостях. Селина, вы не против, если за вас выпьет несколько больше человек?

– Нет, конечно, ведь порядочные мужчины всегда пьют за женщин. Я напишу об этом маме, она будет очень рада.

1 год К.В. 3-й день Зимних Скал

У заклятого озерца Луиза успела побывать не единожды, но всякий раз с кем-то, а это было совсем не то. Наслушавшись местных баек, госпожа Арамона твердо решила прогуляться заснеженным бережком в одиночестве, только решить еще не значит исполнить. Мешали загонявшие обитателей Альт-Вельдера под крышу бураны. Мешала вежливость хозяйки, старавшейся не предоставлять гостей самим себе. Мешала Юлиана, полагавшая своей обязанностью дважды в день дышать свежим воздухом. Отпускать дохаживающую последние дни баронессу одну было нельзя, слуг за спиной она не терпела, и выгуливать вдову взялась Луиза. Нижнего парка Юлиана избегала, и дамы бродили средь укрытых цветников; генеральша говорила, капитанша слушала, порой вставляя несколько слов. Неприятными эти прогулки не были, но отправляться после них еще куда-нибудь не тянуло, впрочем, время госпожу Арамона не поджимало, можно было и подождать. После родов баронесса всяко проведет в постели несколько дней, и вот тогда… Луиза улыбнулась задуманной глупости, поправила стоящий на трюмо зимний букет и отправилась за Юлианой.

– Я хочу вымыть волосы, – без предисловий объявила вдова. – Летом я мою голову два раза в месяц, и этого хватает. От слишком частого мытья можно облысеть, даже если заваривать крапиву. Здесь крапиву не сушат, обходятся морисским мылом, сперва оно показалось мне сносным, но после него волосы ужасно салятся.

– Салиться может и от шапок, – предположила госпожа Арамона, которую морисское снадобье очаровало с первой головомойки. – Шерсть и мех заставляют потеть.

– Только если кутаться больше, чем нужно. Конечно, бегать зимой с непокрытой головой тоже глупо, можно простудить мозги. У Курта был адъютант, он подхватил мозговую горячку…