– Они не отменены, ими просто не пользуются. Ты – человек, и придя в Дриэн, можешь потребовать исполнения любого закона. Правда, я даже не знаю, какой из них может нам подойти, – печально пожал плечами рувим.

– А как же изгнание людей из Дриэна?

– Законодательство это довольно тонкое и запутанное дело, Этель. Повторяю, нужно найти лазейку, которая позволит тебе остаться в живых и появиться на суде законно. Я же не говорил, что это будет легко.

– Да уж, – вздохнула я. – Я отчаянно хочу надеяться, но в то же время и боюсь.

– Сиенна права, надежда опасная штука.

– Что мы ищем? Как свод выглядит, вы знаете? – прервала я рувима, уже много раз я слышала эти слова.

– Это большая книга, – сказал Шуст, почесывая затылок и осматривая стеллаж. – Ветхая, в светло-коричневом переплете. На корешке рисунок в виде горы с заснеженной вершиной и большим камнем у ее подножия.

Я окинула взглядом внушительный шкаф и решительно двинулась к стремянке, которая стояла неподалеку.

– Смотрите на нижних полках, я начну сверху.

Спустя минут двадцать я наткнулась на красивую книгу, на обложке которой было написано «Рождение Алададриэна». Не удержалась и полистала ее, обнаружив редкой красоты рисунок.

– Что это? – спросила я, показывая Шусту свою находку.

Рувим взглянул на рисунок и изменился в лице. Его брови чуть приподнялись, а потом сдвинулись к переносице, демонстрируя глубокие страдания.

– Это Аунедис, – хриплым голосом ответил рувим. Он провел пальцем по изображению. – Гора, родившая Улиэндер. Так считалось издревле. На самом деле никто не знает точно, откуда взялся камень. Маалон стоит у подножия этой горы. Сейчас ночь и ты не могла это увидеть, но на рассвете… Это самое красивое место во всех мирах. Аунедис была проводником. Ранним утром на ее вершине сияли чистейшие эмоции человеческого мира. Свет, идущий из Алады, сосредотачивался вокруг горы, он сиял и переливался, как звезда, как самое чудесное светило. В нем была сама чистота, наивность, любовь, искренность – все самое лучшее, что таилось в душах людей. Это поразительное зрелище, описать его не хватит слов. Я был среди тех, кто ежедневно любовался им. Этот свет задерживался лишь на несколько секунд, а потом направлялся в Улиэндер, чтобы тот мог напитать Дриэн. А вечером, прямо перед закатом, святыня возвращала свет Аладе. Только это был уже иной свет – свет магии. Оба мира поддерживали друг друга. Наверное, Итан уже рассказывал тебе об этом.

– Да, немного. Он говорил, что искра Улиэндера дала жизнь обоим мирам.

– Так и есть, – еще раз бросив взгляд на рисунок, с тоской сказал рувим. – Мой народ хранил и направлял свет, идущий из обоих миров. Эмоции людей неоднозначны и, само собой, они не всегда были позитивными. Порою этот поток приходилось очищать от злости, обид, зависти и прочих вредоносных обоим мирам чувств. Это была моя задача, моя основная работа. Когда один человек захотел изменить порядок вещей, рувимам не хватило сил очистить поток негативных эмоций, и он разрушил Улиэндер. Так мир раскололся надвое.

– Всего один человек, всего одно желание, – пробормотала я, теперь, наконец, понимая, как именно все произошло.

– Да, одно желание, но оно разрушало порядок, установленный столетия назад. Человек не должен стремиться к магии, не должен желать того, чем не может управлять. У всего в мире есть свое место, свое предназначение. Я тоже не до конца понимал все это четыре сотни лет назад.

– Давайте продолжим, – мягко касаясь его плеча, сказала я.

Прежде чем поставить книгу на место, я еще раз взглянула на изображение горы, окруженной искрящимися потоками, которые были показаны в виде звезд, исходящих из души человека, нарисованного с одной стороны Аунедиса. Трудно было оторвать взгляд от этой картинки. Было в ней что-то настоящее, живое.

Дальнейшие поиски ни к чему не привели. Мы так и не нашли свод древних законов.

– Ничего не понимаю, – растерянно сказал рувим. – Книга должна быть здесь.

– А не мог ее кто-то взять? Как из библиотеки, на время, почитать, – неуверенно предположила я.

– Нет, это запрещено. Книги отсюда не выносят, – мотнул головой Шуст. – Хотя… если это был кто-то из совета…

Рувим торопливо направился к ближайшему столу. Отыскал на нем какую-то тетрадь и начал порывисто листать страницы.

– Вот, нашел! – сказал он, когда я подошла ближе. – Ты не поверишь, кто ее взял!

– Кто? – заранее пугаясь, спросила я.

– Мариона! Мать Итана.

Шуст задумчиво уставился в пустоту, неосознанным движением почесывая подбородок. Я стиснула руки, ожидая, когда рувим выскажет свои умозаключения.

– Ума не приложу, зачем он мог ей понадобиться, – наконец сказал он. – Законы – это то, что она знает наизусть. Лучше всех знает.

– Прошло четыреста лет. Возможно, Марионе тоже необходимо освежить память. Вопрос, зачем? – задумалась я.

Некоторое время мы провели молча. Как мне казалось, мы оба хотели надеяться на лучшее, но опасались худшего.

– Здесь нам делать больше нечего, – заключил Шуст. – Уносим ноги.

– Но что с законами? – не могла не спросить я.

– Решим в Аладе! – бросил мне рувим, хватая за руку.

Возвращались мы тем же путем. Поднялись по лестнице, прошли через коридоры, миновали затворенные двери и стоявшие на пути стены. Однако покинув здание и сделав первый поворот на улице Маалона, мы столкнулись с неприятным сюрпризом.

– Я знала, что ты не оставишь это дело просто так, – услышала я знакомый голос.

Ребекка стояла, прислонившись спиной к стене дома и, похоже, ждала именно нас. Рядом с ней был все тот же молодой маг, который с обожанием смотрел ей в лицо. Я напряглась, ожидая чего-то малоприятного.

– Что тебе нужно? – хмуро спросил Шуст, сжав мои пальцы сильнее.

– Как она нас увидела? – шепотом спросила я рувима.

– Я уже говорил Итану, что увидеть тень может лишь человек, испытывающий очень сильные эмоции. Ребекка крайне эмоциональная личность. Она почти всегда поддается чувствам. От нее скрыться мне никогда не удавалось, – мрачно ответил рувим.

– Да ты не один? – оторвавшись от стены, улыбнулась Бекка. – Явитесь нам, и продолжим разговор, как цивилизованные люди.

Шуст покусал нижнюю губу, бросил на меня хмурый взгляд и отпустил мои пальцы. Меня будто холодом обдало, словно я предстала перед бывшей возлюбленной Итана обнаженной. Захотелось прикрыться.

– Ах, вот оно что? – усмехнулась она. – Мышка тоже с тобой? Как смело!

Ее деланое восхищение заставило меня скривиться.

– Уж чего-чего, а смелости Этель не занимать, – сердито ответил рувим. – Что тебе нужно, Бекка?

– Ты знаешь, что мне нужно, Шуст, – уже серьезно сказала она. – Мне нужен Итан.

– Или лучше сказать его магия, – уточнил он.

– Мне плевать, что ты думаешь, – бросила Бекка. – Я вижу, что вы не собираетесь оставлять Итана в башне. Каков ваш план?

– С какой стати мы должны делиться им с тобой? – нахмурился Шуст.

Я смотрела на Ребекку и пыталась понять, что ею движет. Что она чувствует, когда представляет Итана в башне? Чем мучается, чем терзается?

– С такой, что лишь я могу вам помочь, – сурово отрезала она. – Как я вижу, вы тоже не в чести в Дриэне. Ты изгнанный старейшинами