Во время войны в Испании она организовала полностью на собственные средства передвижной хирургический лазарет, который впоследствии был расширен с помощью дарений. В 1940 году графиня создала настоящую хирургическую клинику, которую предоставила безвозмездно своей новой родине. Она помогала легиону в Тунисе и Алжире и всегда находилась на передовой. Командующий 1REC полковник Микель был впечатлен мужеством и самоотверженностью этой женщины и в октябре 1943 года предложил ей стать крестной матерью его полка.

Женщины не имеют права служить в легионе, но графиня была исключением. 11 ноября 1943 года она официально стала легионером первого класса. В январе следующего года он была повышена в звании — получила чин бригадира из-за заслуг на фронте, а в декабре уже была старшим бригадиром. Лейла Хагондокова следовала за полком со своим лазаретом и всегда была рядом с легионерами в самые тяжелые времена.

После войны она продолжила помогать легиону и создала в Алжире станцию отдыха, где легионеры смогли проводить свой отпуск. Как добрая крестная мать графиня не забывала свой 1REC и до конца жизни присутствовала на всех важных праздниках полка — Камерон, Рождество, день Святого Георгия. Последний праздник отличает эту часть от других кавалерийских полков легиона. Святой охраняет 1REC, так как является символом небесного всадника. Впервые этот день отмечался 23 апреля 1921 года на ипподроме в Сусе.

21 января 1985 года графиня покинула сей мир, и ее заслуженно похоронили в русской церкви святой Женевьевы в Париже. Легион не забыл ее, и в казарме Лабуан в городе Оранже в ее честь поставлена мемориальная доска. В 2001 году полковник Яковлев, командир 1REC, посвятил ей новый зал старших бригадиров.

* * *

На завершающем этапе Второй мировой войны Первый иностранный кавалерийский полк входил в состав уже известной Пятой танковой дивизии, часть Первой освободительной армии. Легионеры были оснащены современной американской техникой и участвовали в самых опасных миссиях дивизии. 2 февраля 1945 года при Кольмаре полковник Микель получил приказ обеспечить связь между Первой и Второй освободительной армией, перейти через Вогезы и откинуть немцев. Полк выполнил эту миссию в рекордное время — за 36 часов. Немцы были прижаты к водам Рейна, а их медленное отступление превратилось в паническое бегство. После этого Эльзас был свободен. Министр обороны предложил наградить 1REC за блестящую атаку.

В то же время Тринадцатая полубригада Иностранного легиона прибыла из Италии, а недавно созданный Пехотный полк Иностранного легиона (RMLE) высадился на побережье Прованса. Позже оба полка присоединились к Освободительной армии и вместе с Первым иностранным кавалерийским полком преследовали нацистов до Австрии. RMLE дошел до Германии и оставался там до 8 июня 1945 года, а затем вернулся в свой дом в Алжире и снова стал Третьим иностранным пехотным полком. 6 мая 1946 года президент США Гарри Трумэн отметил флаг Пехотного полка Иностранного легиона за вступление в Германию, и полк получил престижную награду “Distinguished Unit Citation”. На флаге Третьего иностранного пехотного полка синим цветом вышиты слова: “Rhine — Bavarian Alps” («Рейн — Баварские Альпы»). Лично генерал де Голль 9 апреля 1945 года выстроил Тринадцатую полубригаду Иностранного легиона в Ницце и вручил ей орден Освобождения.

Маршал Петэн не скрылся в Германии и 26 апреля 1945 года добровольно сдался новому правительству Франции. Он обратился к французскому народу со словами: «Я ваш премьер и морально остаюсь таковым!» Верховным судом новой Республики Филипп Петэн был приговорен к смертной казни за предательство. Но в связи с преклонным возрастом маршала и его заслугами в Первой мировой войне генерал де Голль заменил смертный приговор на пожизненное заключение.

После Второй мировой войны Иностранный легион вернулся в родной Сиди-Бель-Аббес и продолжил служить в Северной Африке.

Лучший друг моего напарника Янчака поляк Клис, с которым мы провели четыре месяца обучения в Кастеле, сорвал куш в легионе с первого раза. В то время распределение в Тринадцатую полубригаду Иностранного легиона (13DBLE) в Джибути вело к богатству и счастью. Легионеры в Джибути получали самую высокую зарплату во французской армии. Конечно, суровый климат и экстремальная жара оправдывали эту привилегию. Для легионеров тяжелые условия не были проблемой, так как они служили легиону, традиции которого оставались живы, и солдаты не боялись ни пустынной жары, ни холода в Сараеве. Где бы они ни были, они служили легиону, поэтому отправиться в место, где жизнь на досуге интереснее и платят лучше, было удачей. В нашей роте S4 был один счастливчик — Клис. После того как нас быстро распределили по полкам, поляк остался на неделю в Обани, пока соберут группу счастливчиков. Из отправляющихся Клис был единственным новичком.

Группой командовал сержант из транспортной роты в Обани, который во второй раз сорвал куш и уже был хорошо знаком с этой африканской страной. У него за спиной было 16 лет службы, а перед отправлением в отставку он повторно подписал контракт еще на три года, несмотря на возможность уйти на пенсию.

Сержант был сербом, но с тех пор как покинул коммунистическую Югославию и вступил в ряды легиона, он забыл о своей стране. Он десять лет служил в боевых ротах Второго иностранного пехотного полка, у него была специальность механика, на одиннадцатом году он был переведен в транспортную роту в Обани. Там серб почувствовал себя как в отставке, потому что в транспортной роте Первого иностранного полка не было очень тяжелых физических нагрузок. Таким образом, и поляк Клис в первую неделю в Обани чувствовал себя как в отпуске по сравнению с жизнью во время подготовки в Кастеле. В Джибути уезжали в общей сложности двенадцать человек, включая трех капралов из боевых рот Второго пехотного полка, два бригадира и трое старших бригадиров из Первого иностранного кавалерийского полка, сержант из Шестого инженерного иностранного полка, капрал из Второго иностранного парашютного полка, легионер-новичок Клис из Четвертого иностранного полка и старшина Матич из Первого иностранного полка.

Группа во главе с сержантом отправилась в Париж, где ночевала в центре вербовки Форт-де Ножен. Все были довольны тем, что летят в Джибути, и никто из капралов не давил на Клиса, а все поздравляли его с удачей и давали ему советы по поводу его будущего в легионе.

В аэропорту в Париже легионеры в форме были сенсацией для туристов и других пассажиров. Большая часть группы пошла в бар выпить на посошок. Ответственный за солдат сержант тихо сидел, пил кофе и читал газету, потому что он был убежден, что никто не дезертирует. Клис, который месяцами не видел гражданских лиц, стоял смирно рядом с багажом, как наказанный. Так как до регистрации было еще много времени, сержант пригласил поляка подсесть и заказал ему капуччино с круассаном.

— Merci, mon adjudant, — робко поблагодарил Клис, все еще стоя.

— De rien, garçon! Я знаю, что во время обучения зарплаты не хватает даже на один выход в город, а отпуска не предусмотрены, но даже если будешь в боевой роте, увидишь, что жизнь легионера в Джибути гораздо легче и зарплата достаточна, — улыбнулся сержант и окунулся в воспоминания об африканских девушках.