– Да… – рассеянно ответил он. – Да, детка. Помешай.

– Ты с ума сошел! – тут же воскликнула мама. – Она же устроит тут…

– Неважно! – Марко вытер руки и поторопился наверх.

Он любил свою жену. Детей обожал до замирания сердца. Но… Так быстро?! Господи, снова? Она ведь, кажется, принимала противозачаточные…

Тихонько приоткрыл дверь в комнату: Елена уже встала в кроватке и теперь сонным растрепанным ангелочком улыбалась во все свои восемь зубиков. Марко не сдержал ответной улыбки.

– Папи! – пискнула малышка.

В отличие от сестры у нее был тоненький, нежный голосок.

– О боже! – пробормотала Яна, издала короткий всхлип и села на кровати. – Я проспала?!

Сейчас они с дочерью были похожи до неприличия: теплые, уютные и взъерошенные, как только что оперившиеся совята.

– Нет, милая. – Марко обогнул супружеское ложе и вытащил младшую из заточения. – Еще нет восьми.

– Господи, твоя мама… – Яна провела ладонью по лицу и рухнула на подушку. – Она ругается, что я не приготовила завтрак?

– Не переживай, она все понимает. К тому же Анна не дала ей вспомнить о еде. Ну, не в том контексте. Подозреваю, что сейчас мама думает, как вытереть отовсюду шоколадное тесто.

Яна фыркнула и расхохоталась.

– И зачем мы дали Розе выходной? – выдавила она сквозь смех.

– Шутишь? И так будет полно народу.

– Зря я сегодня легла, – уже серьезно произнесла Яна. – Сколько дел… Боюсь, не успею. И, как назло, уже второй день подташнивает, как будто у нас плавучий дом…

– Я как раз об этом, – вздохнул Марко. – У тебя случайно нет задержки?

Яна уставилась на него, и в спальне воцарилась тишина. Мгновение спустя счастливая мать двух дочерей стряхнула одеяло и, выругавшись вполголоса, бросилась в ванную.

– «Грудное вскармливание – это природная контрацепция», – говорили они! – бормотала Яна, яростно перетряхивая содержимое аптечки. – «Эти таблетки действуют очень щадяще», – говорили они!

– Кто – они? – Марко прислонился к косяку.

– Они, они… Чертовы врачи… – Она выудила со дна ящика единственную тест-полоску.

– Яна, перестань! Не торопись. Выдохни. Сосредоточься на показе. Тебе надо собираться в Марагони… Пусть все пройдет хорошо, а завтра выясним.

– Ты хочешь, чтобы я весь показ только об этом и думала? Нет! Если это мой приговор, я должна знать!

– Ты ведь все равно меня любишь? – Марко попытался улыбнуться и сделать по-щенячьи умилительные глаза. Обычно ее это веселило, и она забывала, на что злится.

– О-бо-жа-ю, – мрачно отчеканила она. – А теперь выходи. И если через пять минут выяснится…

– Я подожду! – Марко мгновенно ретировался и для дополнительной безопасности взял на руки маленькую Елену. – Ты ведь хочешь братика? Или сестренку? Господи! Только бы отрицательный, только бы отрицательный!

Черт бы подрал дядю Лукрецио, который на запоздалом семейном торжестве в честь свадьбы пожелал молодым повторить бабушкин подвиг. И на две восьмых подвиг удался. По части дочерей, а не сыновей, но… Черт, если это семейное проклятие… Она ведь не заставит его сделать вазэктомию? Интернациональных женских имен не так много, они уже проверяли. И если с Анной и Еленой все вышло хорошо, то на третьей дочери Яна вполне может взбрыкнуть. Возьмет – и назовет девочку каким-нибудь заковыристым русским… Что там она предлагала в шутку в прошлый раз? Евдокия? Ду-ся? Отче наш иже еси…

Домолиться Марко не успел, потому что дверь ванной распахнулась, хлобыстнув по противоположной стене.

– Где Фабрицио? – спросила Яна тоном, не предвещающим ничего хорошего.

– Синьор Фабрицио? Они приедут сразу на показ. А потом уже на фуршет… Я забронировал для них номер…

– Нет, Марко. Где. Твой. Фабрицио?

– На кухне, в чехле, а что…

– Ты снова это сделал, Бурджарини. Снова. И мне жаль лишать тебя лучшей твоей части…

– Эй! – он вскинул руки. – Я думал, ты любишь мой внутренний мир! Выходит, я для тебя просто кусок мяса?

– У тебя не получится перевести тему, – она медленно покачала головой. – Когда мне было лет семнадцать, я мечтала, как однажды расскажу мужу о том, что сделаю его отцом.

– И?

– И я никогда не думала, что захочу его за это убить!!! Марко! Китовая ты задница!

– Это выражение в итальянском используется не так…

– Мне плевать! Ты что, соревнуешься с кузеном Лучано? Господи! Опять! – она рухнула на кровать и закрыла лицо руками. – Токсикоз, метеоризм, роды… Грудь опять раздует…

– Вот, кстати, против этого я ничего не имею, – сказал Марко и лихо увернулся от летящей в него подушки.

– Я серьезно! – простонала она. – Боже… Я только вчера поймала себя на мысли, что скучаю по тому времени, когда Лена в первый раз улыбнулась. Вот! Мысли материальны.

– Милая, мы справимся! – Марко сел рядом и сжал ее плечо. – Когда-нибудь вспомним эти времена со смехом. Согласись, без детей наша жизнь была бы пустой.

В который раз он жалел о том, что никак не может помочь Яне с родами. Разгрузить ее тело, принять на себя хоть частичку этой ноши. И вместе с тем он гордился ей. Наверное, сам бы давно уже сдался, ходил по дому в сизом от времени халате, бигудях. С сигаретой в одной руке и бутылкой виски в другой. А она… Она до сих пор удивляла его. Вызывала желание даже сейчас, сердитая, расстроенная и всклокоченная. Она лежала поверх одеяла, тоненькая сорочка задралась, обнажив гладкую кожу бедра, и Марко силой заставил себя отвести взгляд.

– Соберись, – он встал и отошел от греха подальше. – Сегодня твой день. А о третьем ребенке подумаем завтра.

– Только пообещай мне! – попросила Яна, пронзительно взглянув на него. – Никому сегодня не говори о беременности. Я не хочу этих разговоров. Зачем, почему, когда мы остановимся… А если кто-то сболтнет моим потенциальным нанимателям?

– Как скажешь! Давай, дорогая! – Марко наклонился и поднял Елену на руки. – Прими душ, и я поеду встречать твоих родителей…

День пролетел снежным комом. Мелькали лица, плечо болело от бесконечных похлопываний, скулы свело улыбкой. Марко послушно отступил на вторую роль, взяв на себя обязанности мужа-домохозяйки. Принимал гостей, держал их подальше от Яны, которую потряхивало перед показом, занимался детьми и следил за подготовкой застолья.

Пожалуй, он никогда еще не был так горд за свою жену. Увидев ее в зале для показов в узком черном платье, такую роскошную, яркую… В окружении дизайнеров, моделей, репортеров и фотографов… На мгновение сам себе позавидовал. Честно держался в стороне, пока один из профессоров не положил руку ей на плечо. Стиснув зубы, Марко молниеносно добрался до жены сквозь толпу и по-хозяйски приобнял.