— Тогда мне пора. Я только хотел убедиться, что ей не придется искать Барри. — Джадд повернулся. — Пока, Гален. Всего хорошего. Удачи.

— Куда ты собрался?

— В Вашингтон. Там надо кой-кого изящно подкупить.

— Ты идиот. Они тебя поймают и повесят просохнуть.

— Какое тебе дело? — Джадд слабо улыбнулся и пошел к ближайшим деревьям. — Теперь я уже не твоя проблема.

Он не должен беспокоиться. Он не будет беспокоиться. То, что сделал Джадд, не заслуживало прощения. Сукин сын.

Дойдя до края поляны, Джадд снял свою черную ветровку и бросил на землю.

— Скажи Елене, пусть наденет мою куртку. Ее одежда вся в крови Чавеза, еще перепугает ребенка.

Он исчез среди деревьев.

Гален смотрел ему вслед с недоумением и… сожалением.

Будь он проклят.

— Дай я его возьму. — Гален наклонился и взял Барри на руки. — Как он?

— Спит. Но минуту назад шевелился.

— Чудно. Я позвонил Хьюзу и попросил прислать ребят, чтобы охраняли тропинку, пока мы будем спускаться с горы. Они будут здесь с минуты на минуту.

Елена оглядела поляну.

— Где Джадд?

— Ушел. Наверное, боялся материнского гнева.

— И правильно делал, — мрачно заявила она. — Я все еще способна найти и прикончить негодяя.

— Он бы не стал тебя винить. — Он протянул ей куртку, которая была перекинута через его руку. — Это он тебе оставил. Сказал, что не следует пугать Барри.

— Я буду делать то, что считаю… — Она взглянула на свою окровавленную одежду. — Черт! — Схватила куртку и надела ее. — Давай отсюда выбираться. Не знаю, встревожил ли твой выстрел местных скотоводов или туристов, но мне бы не хотелось это выяснить.

— Это не я стрелял. Я был очень занят, разделываясь с Гомезом. Он оказался сильнее, чем я ожидал.

— Джадд?

— Скорее всего. Он угнездился на дереве, как проклятый ангел смерти.

Она взглянула на Чавеза.

— Это был рискованный момент. Я собиралась отбить его удар, но вполне могла не успеть. Он отвлек Чавеза.

— Но не пристрелил. Он сказал, тебе необходимо было сделать это самой.

Так много смертей. Доминик, Луис, Форбз… Чавез много лет отравлял ее жизнь и угрожал ее ребенку. Да, ей действительно нужно было сделать это самой. Но ей было отчего-то неприятно, что Джадд это понимал.

— Не нужны мне его одолжения.

— Это придется принять. Возможно, только по этой причине я его не придушил.

Она покачала головой:

— Он тебе нравится. Несмотря ни на что, он тебе все еще нравится. Вот и все.

Гален поморщился:

— Может быть.

— Я не могу его простить. Он украл моего ребенка.

— Никто от тебя этого и не ждет. — Он крепче прижал к себе спящего мальчика. — Вон Хьюз поднимается. Пошли. Мне кажется, Барри скоро проснется.

Они уже были в нескольких милях от коттеджа, когда Барри зашевелился.

— Мама?

— Да, детка. Как ты?

— Спать хочется. — Он зевнул. — Я скучал.

— Я тоже скучала.

Он взглянул на Галена:

— Привет, Гален. Я столько всего видел. Замечательного…

— Это хорошо, Барри.

— А где Джадд?

— Он уехал по делу. Велел мне за него с тобой попрощаться.

— Ой! — Лицо Барри разочарованно вытянулось. — Когда он вернется?

— Не знаю. Мы теперь тоже будем путешествовать.

Елена взглянула на него.

— В самом деле?

— Видишь, это и для твоей мамы сюрприз. — Гален многозначительно посмотрел на Елену. — Здесь могут быть ураганы и тайфуны. Нам лучше уехать, прежде чем все это грянет нам на голову.

Елена кивнула. Они не знали, как аукнется им убийство Чавеза и его людей. Среди наркодельцов о преданности не может быть и речи, но на всякий случай не мешало подстраховаться.

— Мне кажется, нам всем не повредит хороший пляж, и я знаю местечко на Багамах, которое подойдет по всем статьям, — заявил Гален.

— Мне нравится в коттедже, — нахмурился Барри. — Я немного устал путешествовать.

— Не сомневаюсь, — Елена покрепче обняла его. — Но ведь коттедж не наш. Мы не можем жить там вечно.

— Доминик поедет с нами?

Она немного помолчала. Сколько еще она сможет скрывать от Барри, что он никогда больше не увидит Доминика? Но не сейчас. Надо подождать, когда они будут в безопасном месте.

— Нет, Доминик с нами не поедет.

— Почему? Он обещал когда-нибудь отвезти меня на берег моря. Он рассказывал, как весело ему было на пляже в Майами.

— Сейчас у него другие дела. — Елена смахнула с глаз слезы. — Но он бы хотел, чтобы ты радовался. Ему нравится, когда ты счастлив.

Барри кивнул.

— Может быть, он приедет позже. Он как-то пообещал, что всегда будет с нами.

Она почувствовала, как Гален на мгновение сжал ее руку, и на сердце потеплело от этой поддержки.

— Он сказал правду. Он никогда по-настоящему нас не покинет. — Она откашлялась. — Тебе понравится пляж. Ты знаешь, что из песка можно строить замки?

Нассау, Багамы

Спустя два месяца

Солнце жгло спину. Елена перевернулась и продвинулась подальше в тень от зонтика.

— Ты сгоришь, — заметил Гален, опускаясь на одеяло рядом с ней. Он кинул полотенце ей на ноги. — В такое время суток нечего делать на солнце.

— Я люблю жару и никогда не обгораю. Одно из преимуществ смуглой кожи. — Она повернулась на бок и посмотрела на него. — Где Барри? Когда я его в последний раз видела, вы с ним катались на этом бедном муле вдоль пляжа.

— Вот уж не стал бы жалеть это проклятое животное. Он встал столбом, и мне пришлось тащить его в гостиницу волоком. — Гален кивнул в сторону группы детей, резвящихся на пляже недалеко от них. — Барри с этими ребятишками. За ними присматривает служащий гостиницы.

— Барри в эти два месяца видел тебя куда чаще, чем я. Где ты был?

— То там, то сям. Мне казалось, что тебе нужно просто полежать на солнце и побыть наедине с сыном. Ты была не в лучшем виде, когда мы уезжали из Джорджии.

Это было еще слабо сказано. Она напоминала взведенную пружину, ее переполняли горечь, сожаление и усталость, пробирающая до костей. Первую неделю она почти ничего не говорила, будто онемела, и только потом, постепенно, начала приходить в себя.