Один из солдат остановился, чтобы выстрелить из пистолета; пуля отскочила рикошетом слева от Майкла, но он не замедлил хода. В тот момент, когда солдат повернулся, чтобы бежать дальше, Майкл метнулся и ударил его в спину, свалив словно пугало. Затем Майкл проворно со– скочил с него и продолжил бег, сливаясь в смазанные линии. Он видел, как другие протискивались в дверь, ведущую к лестнице, и еще через несколько секунд они бы накинули на нее изнутри запор. На крыше оста– вался последний человек, который пролезал через дверь, которая уже закрывалась, и немцы в истерике пытались поскорее втащить его. Майкл пригнул голову и рванулся вперед.

Он взлетел в прыжке, и, изогнувшись в воздухе, всем телом ударил в дверь. Она от удара отлетела, сбив немцев на лестницу клубком рук и ног. Он приземлился в середине клубка, яростно раздирая его клыками и когтями без разбора, затем бросил их, окровавленных и изувеченных, и понесся вниз по лестнице и переходам, все еще помеченным следам нос– ков ботинок Адама.

Когда он сбежал по широкой лестнице, ведущей в зал, ему встрети– лась толпа, возмущенно толкавшаяся и громко требовавшая возмещения убытков за сорванное представление. Когда Майкл появился на лестнице, крики прекратились; однако тишина длилась недолго. Новая волна визга ударилась о мраморные стены Оперы, и мужчины и женщины в элегантных нарядах перепрыгивали через перила, как матросы с торпедированного линкора. Майкл прыжком одолел последние шесть ступенек, лапы его при приземлении заскользили по зеленому мрамору, и бородатый аристократ с тросточкой слоновой кости побледнел и завалился назад, на его брюках спереди стало расплываться мокрое пятно.

Майкл понесся дальше, мощь и возбуждение пели в его крови. Серд– це у него ровно качало кровь, легкие вздымались как мехи, мышцы рабо– тали как стальные пружины. Он щелкал челюстями справа и слева, распу– гивая тех, кто остолбенел и не мог двинуться. Затем пролетел через последнее фойе, расчистив тропу среди визга, и выскочил наружу. Он проскользнул под брюхом у лошади, везшей экипаж, она встала на дыбы и, обезумев, затанцевала. Майкл оглянулся через плечо; за ним бежало несколько человек, но напуганная лошадь кинулась прямо на них, и они рассеялись, спасаясь от ее лягающих копыт.

Раздался новый визг: изношенных тормозов и покрышек, трущихся о камень. Майкл глянул перед собой и увидел пару огней, летевших на не– го. Не мешкая, он оттолкнулся от земли и взмыл над бампером и капотом автомобиля. В то же мгновение он увидел за стеклом два изумленных ли– ца и, тут же оттолкнувшись от верха, приземлился на другой стороне и помчался прочь через Проспект Оперы.

– Боже мой! – разинул рот Мышонок, когда «Ситроен» задрожал от резкого останова. Он посмотрел на Габи.– Что это?

– Не знаю.

Она была ошеломлена, и ее голова, казалось, была полна ржавых шестеренок. Она увидела людей, высыпавших из здания Оперы, среди них несколько немецких офицеров, и сказала:

– Едем!

Мышонок нажал на акселератор, рывком развернул автомобиль и рва– нул прочь от Оперы, оставив после себя хлопок и облако голубого дыма, как последний салют.

Шел третий час ночи, когда Камилла услышала стук в дверь. Она села в постели, мгновенно проснувшись, полезла под подушку и вытащила смертоносный пистолет «Вальтер». Затем прислушалась; стук повторился, более настойчиво. Не гестапо, рассудила она; те стучат топором, а не костяшками пальцев. Но взяла пистолет с собой, когда зажгла керосино– вую лампу и пошла в длинной белой ночной сорочке к двери. Она чуть не столкнулась с Мышонком; маленький человечек стоял в проходе, испуган– но глядя широко раскрытыми глазами. Она приложила палец к губам, ког– да он хотел было что-то сказать, а затем прошла мимо него к двери. Что за безумная пошла жизнь! – сердито подумала она. Ей с трудом уда– лось двадцать минут назад уложить спать потрясенную горем девицу – дурной бритт позволил убить себя и Адама,– а теперь она наталкивается на этого нацистского психа! Из такого можно выкрутиться только чудом, но Жанна д'Арк давно уже обратилась в прах.

– Кто это? – спросила Камилла, притворяясь, что охрипла спро– сонья. Сердце у нее колотилось, а палец держался на курке.

– Зеленые глаза,– сказал человек с другой стороны.

Ни одна рука в Париже не отпирала дверь так скоро.

Майкл стоял с запавшими глазами, на щеках и подбородке темная щетина. На нем были коричневые парусиновые штаны, на пару размеров меньше, чем требовалось, и белая рубашка, рассчитанная на полного мужчину. На ногах были темно-синие носки, но ботинок не было. Он шаг– нул в помещение, мимо Камиллы, стоявшей с открытым ртом. Мышонок словно бы подавился. Майкл тихо закрыл за собой дверь и запер ее.

– Задание,– сказал он,– выполнено.

– О,– сказал кто-то, задыхаясь от спешки. В проеме двери в спальню стояла Габи, с бледным лицом и красными кругами вокруг глаза. На ней все еще было новое голубое платье, теперь бесформенное и силь– но смятое.

– Ты… умер. Я видела, как ты… принял яд.

– Он не подействовал,– сказал Майкл.

Он прошел мимо них, мышцы его были как у избитого и болели, а голову ломило от тупой боли: все это – последствия превращения. Он подошел в кухне к тазу с водой и ополоснул лицо, потом взял яблоко и стал его грызть. Камилла, Габи и Мышонок, как три тени, проследовали за ним.

– Я получил сведения,– сказал он, когда зубы его сгрызли яблоко до сердцевины; это сыграло роль чистки зубов и удалило остатки запек– шийся крови.– Но их недостаточно.– Он взглянул на Камиллу, его зеле– ные глаза блеснули в свете лампы.– Я обещал Мышонку, что доставлю его в Берлин. У меня тоже есть причины попасть туда. Вы нам поможете?

– Девушка сказала, что видела, как вас окружили нацисты,– сказа– ла ему Камилла.– Если даже цианид не подействовал, от них-то вы как избавились? – Глаза у нее сузились: невозможно, чтобы этот человек сейчас стоял здесь. Невозможно!

Он, не мигая, уставился на нее.

– Я был проворнее, чем они.– Она хотела продолжить расспросы, но не знала, о чем. Куда подевалась та одежда, в которой он ушел отсюда? Она посмотрела на его украденные штаны и рубашку.– Мне пришлось пере– одеться,– сказал он спокойным и внушающим доверие голосом.– Немцы гнались за мной. Я взял одежду, висевшую на веревке.

– Я не…– Она посмотрела на его босые ноги. Он покончил с ябло– ком, бросил огрызок в мусорное ведро и достал другое.– Я не пони– маю! – Габи просто смотрела на него, ее чувства были все еще в смяте– нии. Мышонок сказал:

– Эй! Мы слышали про это по радио! Говорили, что в здание Оперы попала собака и устроила сущий ад! Мы тоже видели ее! Прямо над нашим автомобилем! Разве не так? – подтолкнул он Габи.

– Да. Я видела.

– Сведения, которые я получил этим вечером,– сказал Майкл Камил– ле,– нужно проверить. Для нас крайне важно как можно скорее попасть в Берлин. Вы можете помочь нам в этом?

– Это… слишком сложно. Я не уверена, что могу…