Я нервно озираюсь, надеясь и, одновременно, боясь увидеть Хромого. Интересно, он знает, что я разбил его проклятье? Что будет, если мы встретимся? Как он себя поведёт? И как вести себя мне?

Со своего места я не могу разглядеть большую часть толпы. Ялайская гниль! Двое пропавших за три дня! Кажется, профессор вошёл во вкус, или ускорился…

Я не знаю, что происходит, но понимаю — с этим срочно нужно что-то делать!

Святые предки, надеюсь, что с Изи всё хорошо и она не попадёт в лапы этого ублюдка!

Стоит только подумать о подруге, как шагов через пятьдесят от себя я замечаю знакомые золотистые волосы. Изабель озирается и, поймав мой взгляд, неуверенно улыбается. Я тоже улыбаюсь ей в ответ.

А затем над нашими головами разносится усиленный магией голос ректора:

— Господа студенты! — гремит он. — На сегодня все занятия отменяются! Я прошу всех тех, кто живёт в общежитиях, оставаться в них, пока не появятся новые распоряжения. Студенты, проживающие вне стен академии должны оставить данные о своём месте жительства кураторам, которые прикреплены к вашим группам. Завтра вы обязаны явиться в академию к девятому колоколу и побеседовать с представителями Трибунала. Беседы будут проводиться здесь же. Неявка не допускается — в таком случае Трибунал сочтёт, что вы что-то скрываете и объявит вас в розыск!

Я только качаю головой. Всё куда хуже, чем можно было предположить. Трибунал ищет чернокнижника не там, где нужно! А я просто не могу рассказать им о своих догадках! Вот если бы это сделал кто-то другой…

Мой взгляд падает на Тормунда…

— Мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

— О чём это? — сразу прищуривается друг.

— О том, что происходит. Пошли, запишемся у Лисса и прогуляемся. Сегодня ты поделился со мной тем, что никому не рассказывал. У меня тоже есть история не для всех…

— Не нравится мне, когда разговоры начинаются так… — ворчит он.

Мы отмечаемся у профессора Лисса, и я тащу Тормунда в “Хозяйку и гуся”. Усевшись на втором этаже, в том самом месте, где мы обедали с отцом, я снимаю с шеи изготовленный ночью амулет и протягиваю другу. Тот смотрит на костяной кулон расширившимися от удивления глазами.

— Это что за ерунда?! — возмущается друг. — Страшноватый подарок.

— Это не подарок, — отвечаю я. — А то, что поможет тебе вспомнить. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Что вспомнить?! Хэл, ты странно себя ведёшь… Это как то связано с тем, что случилось на воротах?

— Просто помолчи и поверь мне!

Я надеваю амулет на шею друга, надеясь, что он сработает.

— И что должно… — со скепсисом начинает здоровяк, но тут амулет вспыхивает и Тормунд не договаривает. На краткий миг его взгляд затуманивается, затем проясняется и друг шумно вдыхает воздух сквозь плотно сжатые зубы.

— Что?.. — цедит он, медленно растирая виски. — Что это за?.. Хэл?

Я с надеждой подаюсь вперёд.

— Сработало? Вспомнил Алана-алхимика, к которому отправил меня декаду с небольшим назад?

— Д-да… — тряхнув головой, отвечает Тормунд. — И помню, как ты сказал, что он пропал…

— А Грайма помнишь?

— Конечно. Но… Сегодня же была перекличка, и все делали вид, что его нет! Ох, Ялайская гниль! — он хватается за голову и ошарашенно смотрит на меня во все глаза.

На краткое мгновение я зажмуриваюсь и успокаиваюсь. Получилось! Амулет сработал! Тормунд вспомнил о двух пропавших!

— Хэл? — он пристально смотрит на меня. — Что происходит? Почему никто не помнит о Грайме? Об Алане?!

Я рассказываю ему всё, что другу нужно знать, опуская лишь некоторые детали. Выдаю только самое важное — о Вильгельме и нашей стычке, о том, что Атрай был последним, кто видел всех пропавших.

Взгляд друга становится мрачным.

— Значит, ты думаешь, что он — чернокнижник? Поселился в академии, и никто об этом не знает… Он как-то заставляет всех забыть о пропавших… Но ты смог защититься от этого.

— Благодаря амулету, — вру я. — Отец подарил ещё в детстве.

— Нужно рассказать обо всём Трибуналу!

— Потому я тебя и позвал. Меня они и слушать не станут, особенно после того, как подозревали в малефиции. А вот ты сам вчера говорил, что Атрай назначил Грайму наказания аж на две декады. Нужно, чтобы Ищейка или Рвачи проверили лабораторию Хромого. Не может быть, чтобы в ней пропадали люди, и там не осталось никаких следов!

— А доказательства?

— Мы пойдём в отделение Трибунала вместе и скажем, что пропал наш одногруппник. Что видели, как Хромой затащил его к себе в лабораторию, а Грайм сопротивлялся! Надо заставить их отнестись к ситуации серьёзно! Пусть даже ценой небольшой лжи!

— Хм… Это рискованно, Хэл… А если… Если ты ошибаешься, и это не он?

— Если Трибунал ничего не найдёт в лаборатории Атрая, нам грозит лишь выговор. Но если я прав — возможно, мы спасём похищенных студентов, и ещё кучу жизней!

Здоровяк кивает:

— Наверное, ты прав. Я не готов сидеть сложа руки, когда город превращается в охотничьи угодья чернокнижника и эта тварь делает, что ей вздумается! Идём.

До ближайшего отделения Трибунала совсем недалеко — через четверть колокола мы заглядываем в небольшое отделение на Конторской улице, которое встречает нас гробовой тишиной. Один-единственный Рвач сидит за стойкой на входе и нервно поглядывает на нас через прорези полумаски.

— Чем могу помочь?

— Мы бы хотели сделать заявление.

Пока Тормунд пересказывает то, что я предложил, к Рвачу присоединяется ещё один представитель Трибунала. Они нас выслушивают, не перебивая, но я всё-таки допускаю, что в итоге нас пошлют подальше.

Тем удивительнее видеть как в конце нашей нескладной истории охотники на чернокнижников переглядываются и кивают друг другу.

— Хм… Рекс, что думаешь?

— Второе заявление за полколокола? На одного и того же человека? Если только они не сговорились против него…

— А в чём дело? — спрашиваю я. Рвачи одновременно поворачиваются.

— Вы не первые, кто приходит сегодня и заявляет на профессора, — Рекс заглядывает в бумаги, — Атрая. У нас не хватает людей, чтобы обрабатывать все заявления, из-за тёмного проявления на воротах, сами понимаете. Однако на повторные наводки мы отреагировать обязаны. Жиан! — мужчина обращается к молодому Рвачу за