И не меня одного, я часто слышал разговоры матросов. Люди боялись наших неожиданных пассажиров.

В трюме «Арканума» властвовали горгониды. Они засели там вместе со своими рабами и всем имуществом. Днем запирались изнутри, лишь по вечерам, после заката солнца, появляясь на палубе корабля. Это соседство было не из приятных, что и говорить. Под нами словно поселились ядовитые змеи.

К счастью, Черную Бездну мы больше не видели. Как и предрекал Дайомедес, живший в трюме со своими хозяевами, чудовище больше не поднималось на поверхность моря.

На третий день нашего путешествия слег капитан.

Федор Апраксин подцепил какую-то странную лихорадку и передал управление «Арканумом» мне. Матросы не возражали. Сам он почти не покидал своей каюты, все время проводя в постели. Среди нас не было лекарей, но Дайомедес сказал, что у его хозяев есть с собой особые лекарственные травы. Из них он варил какие-то снадобья и давал их Федору, но улучшений в состоянии капитана мы пока не наблюдали.

Горгониды постоянно держали Дайомедеса при себе, мы виделись с ним лишь на закате и восходе. В трюм никого не пускали, и мы понятия не имели, что там происходит. А ведь кроме Дайомедеса там содержались и другие люди…

Несколько раз мы заходили в разные порты по пути нашего следования. Пополняли запасы провизии и пресной воды. Я неоднократно говорил с Федором, сидя у его постели. Мы же планировали высадить наших попутчиков на каком-нибудь острове либо материке. Но теперь Апраксин не желал этого.

– Мне становится легче от их отваров, – говорил он. – Пока не встану на ноги, лучше нам с ними не расставаться…

– Не собираешься же ты везти их до самого дома? – удивился я.

Апраксин не ответил на мой вопрос. Он метался на постели, страдая то от сильного жара, то от холода. Пришлось пока отложить разговор.

Зато Дайомедес оказался отличным собеседником. Его познания во многих областях науки поражали меня. Кроме того, он оказался весьма искусным механиком. Однажды он увидел в моей каюте небольшого механического таракана, которого я сделал на потеху морякам. Я собрал эту игрушку из нескольких пружин и шестеренок от старых поломанных часов. Она передвигалась по столу, быстро перебирая стальными лапками и кувыркаясь. Дайомедес признался, что у своего народа тоже слыл изобретателем. Он работал в кузнице и создавал механизмы для разных нужд. Мы много разговаривали с ним, и в нем я ощутил родственную душу. Он мог многому меня научить.

– Что означает твое имя? – однажды спросил я его.

– Дайомедес – «Хитрость Зевса», – последовал ответ.

– Отлично тебе подходит, – рассмеялся я. – У тебя пытливый ум и хорошо развита смекалка. Думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями.

– Я тоже так думаю, Иван, – согласился он, – но только не в этих обстоятельствах. Что планирует твой капитан?

– Пока он ничего мне не говорит, – признался я. – Но если Федор и дальше будет упорствовать, я сам приму решение. Команда меня поддержит.

– Мне не нравится состояние вашего капитана, – сказал вдруг Дайомедес. – Сдается мне, это не простая лихорадка.

– Но что же тогда?

– Мне уже доводилось видеть подобное раньше. Темная богиня способна обращать любого в своего преданного раба… Обращать человека в горгонида. Процесс этот очень болезненный. И мне кажется, именно это сейчас и происходит с вашим капитаном.

– Но как подобное возможно? – похолодел я.

– Ты видел, как она овладела вашим языком. Через кровь одного из матросов. Она способна не только взять, но и дать кое-что… Некий особый дар. Но поступает она так только с теми, кто может быть ей полезен. С сильными и крепкими мужчинами, с капитаном корабля, который должен доставить ее на выбранный ею материк. Пойми, люди для нее – слуги либо пища.

Внезапная догадка вдруг поразила меня.

– Остальные рабы, – выдохнул я, – которые поднялись на борт с горгонидами… Что с ними стало? Я не видел их с начала плавания.

– Лучше тебе не знать. Но твои догадки верны, – опустил голову Дайомедес.

– Боже! А ты? Почему они не поступили так с тобой?

– Я говорил тебе, у меня есть особый талант, владеть которым я могу только в своем нынешнем облике. Лишь по этой причине я все еще не горгонид. И не пища.

Вскоре Дайомедесу приказали спуститься в трюм, и он безропотно подчинился своим ужасным хозяевам. А я потерял покой, все больше убеждаясь, что мы везем в трюме корабля погибель всему живому.

Тем же вечером я хотел поговорить с Федором, но он даже не пустил меня на порог своей каюты. По его словам, у него был сильный жар, и он опасался заразить меня. Но теперь я подозревал, что он уходит от разговора по совсем иной причине…

На третью неделю нашего путешествия пропал один из матросов. Мы обыскали весь корабль снизу доверху, но так его и не нашли. Лишь в трюм, по понятным причинам, мы не смогли попасть. Пропавший сильно любил выпить. Возможно, он просто выпал за борт во время ночного дежурства. Но это объяснение не удовлетворило команду. Люди были напуганы и встревожены происшествием.

Вскоре ко мне зашел Игнатий Дюжев, старший помощник капитана, и мы с ним долго беседовали. По его словам, остальные члены команды все меньше доверяли горгонидам. Я и сам им не доверяю, что скрывать…

Игнатий тоже хотел поговорить с Федором, но тот по-прежнему никого к себе не пускал, а общаться через дверь не очень удобно, есть вопросы, которые лучше обсуждать без посторонних.

Вот тогда Дюжев впервые предложил мне избавиться от горгонидов, оставив себе обскурум и сундуки с драгоценностями.

– Вы не понимаете, капитан, – взволнованно сказал он. – У экипажа от этих нелюдей мурашки по коже. Да еще этот мерзкий запах… Им пропитались все стены корабля!

Из трюма действительно поднимался очень странный запах. Это был сладковатый аромат тропических цветов, сквозь который пробивалась вонь гниющего мяса. Странная и пугающая смесь.

– Я случайно увидел этих гадов, когда они ночью выходили на палубу, – признался Дюжев. – Они не знали, что я рядом, поэтому сняли свои капюшоны… Это просто ужасно, капитан! У них чешуйчатые руки и ноги, а мерзкие головы не похожи на человеческие. Под их вонючими плащами беспрестанно что-то двигалось и шевелилось… Как будто клубки извивающихся змей перекатываются. Порешить их надо, капитан. Порешить немедля… А не то они всех нас сожрут!

Я едва сумел его успокоить. Но следующей ночью пропал еще один человек. Команда была напугана и возмущена. Утром они едва не избили Дайомедеса, когда он появился на палубе. Мне кое-как удалось утихомирить разбушевавшихся моряков. Мы снова обшарили все судно, не смогли заглянуть лишь в запертый изнутри трюм.