«Я знаю, что это ты! – закричал Энтони. – Как ты мог поступить так?»

Я всячески отрицал свою вину, но, наверное, делал это не совсем умело, потому что друг не поверил мне. Высказав все, что он думал о случившемся, он как будто бы успокоился и даже улыбнулся мне.

– В конце концов, это только книги. Не так ли? Их еще полным-полно на свете. И я найду их. Ты со мной? – спросил он.

Я отрицательно покачал головой.

– Так я и думал, – ответил Энтони, – что ж, в таком случае, прощай. Но знай, однажды наши с тобой пути пересекутся, и ты заплатишь мне сполна за то, что сделал.

После этих слов Энтони ушел, и больше я с ним никогда не разговаривал. Не объясняя причин, я попросил отца отправить меня учиться в другую страну. Он согласился, и я уехал в Сорбонну, где и получил свое образование. После этого я много ездил по миру, а по возвращении работал архитектором в Лондоне. Я много слышал об Энтони, и до меня доходили слухи о том, что он занимается чем-то весьма нехорошим. Я лучше других понимал, чем именно, и ужасался тому, что многие высокочтимые люди Европы стали его друзьями. Думаю, что мой бывший друг всегда следил за мной издалека и был в курсе основных событий моей жизни, но мы так и не общались.

Этот альбом, что ты держишь в руках, остался еще со времен колледжа. Энтони любил рисовать, и на одной из лекций он сделал этот рисунок. Гримуар на староанглийском языке, который лежал вместе с альбомом, я получил от одного человека, когда путешествовал по Ирландии. Не знаю, как он понял, чем я раньше занимался. Он просто подошел и отдал мне его. Я никогда им не пользовался, но и сжечь его не смог, сам не знаю почему. Записи на немецком языке – это заклинания защиты, которая должна была уберечь нашу семью от зла, но, судя по всему, они потеряли свою силу».

На какое-то время отец умолк, после чего обратился ко мне:

– Я рассказал тебе все, что мог. Не знаю, как ты станешь относиться ко мне после услышанного. Это твое дело.

Я немного помолчал, а потом подошел и обнял отца, а также поблагодарил за откровенность.

Он еще раз спросил, зачем мне понадобилась эта информация и откуда я узнал про Энтони, но я так ничего и не сказал. Я уже собирался уходить из кабинета, как вдруг отец задержал меня.

– Есть еще кое-что, что не давало мне покоя всю жизнь. Если я решился рассказать тебе про Энтони, то должен рассказать и это.

Я удивленно посмотрел на отца.

– Помнишь, когда твоя мать носила под сердцем твою младшую сестру? – спросил он меня.

– Я тогда был еще маленький и мало что помню, – ответил я, что было правдой.

– Когда до рождения твоей сестры оставался примерно месяц, к нам в город приехал цирк. Вы с братом и сестрой уговаривали меня пойти посмотреть представление, и я согласился, оставив твою маму одну. Когда мы вернулись, я застал Лору в слезах. Я спросил, что случилось, но она только покачала головой. Твоя мать очень долго оправлялась после родов, и я часами сидел возле ее постели. Однажды ночью она сказала мне, что когда я с тобой, Дианой и Артуром были в цирке, в дом постучали. Служанка открыла дверь и весьма удивилась, увидев на пороге цыганку. Цыганка сказала, что хочет видеть хозяйку, причем, назвала ее по имени. Лора спустилась вниз и спросила, что нужно цыганке. Без разрешения, женщина вошла в дом и дотронулась рукой до живота матери. «Ты носишь под сердцем ребенка, который никогда не был и не будет твоим. Ты родишь существо, которого еще свет не видел. Я почувствовала это еще издалека, когда мы только приближались к городу. Избавься от него». После этих слов цыганка развернулась и ушла. Лора стояла, пораженная, и не знала, что предпринять. Она сильно боялась, что ребенок родится больным, но ее опасения оказались напрасными. На свет появилась прекрасная, очаровательная девочка, – отец на какое-то мгновение замолчал, а потом тихо добавил, – которую мне уже не суждено повести под венец.

– Я еще какое-то время провел у отца в кабинете, пытаясь отвлечь его от грустных мыслей, а через несколько дней уехал из дому. Вот, пожалуй, и все, что мне удалось выяснить. Не знаю, стоило ли тебе говорить про цыганку, но в любом случае ее предсказание не сбылось. Ты ведь совершенно нормальный человек, – сказал Марк и взял меня за руку.

Я слабо улыбнулась ему, а сама подумала, что цыганка, наверное, оказалась права: со мной явно что-то не так.

– Как думаешь, что мне стоит предпринять сейчас? – спросила я брата.

– Думаю, что ничего, но долго оставаться в Лондоне тебе нельзя.

– Может, мне все-таки стоит вернуться домой?

– Я тоже так думаю, но в этом случае придется рассказать все родителям, что может привести к самым непредсказуемым последствиям, – сказал Марк.

– Так что же нам делать?

– Нужно подумать. Время пока есть, и я надеюсь, что вскоре мы найдем выход, – сказал Марк.

Мы посидели еще какое-то время, после чего он ушел. К сожалению, времени на раздумья у нас не оказалось.

Следующий день прошел как обычно, но меня не покидали мысли о том, что отец когда-то был другом этого монстра – Энтони – и что они вместе занимались черной магией. Я также довольно много размышляла о словах цыганки, сказанных моей матери. В конце концов я так измучилась этими мыслями, что рано пошла спать. Леди Джейн нездоровилось, и она последовала моему примеру, а Джон вызвался провести ночь в госпитале.

Я уже переоделась в ночную сорочку и медленно расчесывала свои черные волосы перед зеркалом, как вдруг мне показалось, что в окно что-то ударило. Я подошла и распахнула окно. Холодный зимний воздух обжег мою кожу. На небе не было ни облачка, и поэтому я смогла сразу разглядеть, что под окнами кто-то стоит. Однако уже через секунду я поняла, что это Алессандро, и отошла от окна, давая ему возможность вскарабкаться наверх и залезть ко мне в комнату.

Какое-то время мы неотрывно смотрели друг на друга, а потом я кинулась к нему в объятия.

– Почему ты так долго не приходил? – прошептала я.

– Я не мог. И сейчас я еле сумел выбраться к тебе. Ты в опасности, – сказал Алессандро.

– Когда я с тобой, мне ничего не страшно, – сказала я и прикоснулась губами к его губам. Он ответил на поцелуй, одновременно еще крепче сжимая меня в объятиях.

– Я так скучал по тебе, – сказал цыган.

– Я думала, что ты забыл меня, – ответила я.

– Как можно тебя забыть? – с этими словами Алессандро подхватил меня на руки и все страхи тот час покинули меня.

Мы провели несколько незабываемых часов вместе, их я вспоминаю до сих пор. Ни с кем мне не было так хорошо, как тогда с Алессандро.

Когда стрелки часов уже перешли за три часа ночи, я наконец-то смогла оторваться от его губ и спросила, что он узнал.

– Ты в опасности, и тебе нужно уезжать отсюда как можно дальше, – сказал Алессандро. – Я следил за особняком Шелдона, и мне удалось несколько раз проникнуть туда. В первый раз я сделал это утром, когда хозяин уехал куда-то, но, так как в доме находилось много прислуги, мне пришлось быстро уйти. Во второй раз мне повезло больше. Я непрестанно вел наблюдение за домом и увидел, что большинство слуг отпустили, но сам Шелдон оставался в доме. Решив воспользоваться случаем, я проник в особняк через чердак. Дом у него, конечно, шикарный. Никогда прежде не видел такой роскоши. Я старался красться как кошка и смог спуститься на первый этаж. Никого не было видно, но тут я заметил слегка приоткрытую дверь, находившуюся под лестницей и ведущую, судя по всему, в подвал. Осторожно спустился по ступенькам и наткнулся на еще одну дверь, тоже незапертую. Открыв ее, я оказался в каком-то прохладном помещении. Было темно. В нос мне сразу ударил едкий запах медикаментов и разлагающейся плоти. Я вытащил из кармана спички и зажег одну. Огонек осве тил только часть комнаты. На столах лежали разрезанные человеческие тела. У некоторых не хватало частей тела, у других были зашиты глаза и рот. Я почувствовал спазмы в желудке, быстро погасил спичку и поспешил убраться из этого места. Мне показалось, я остался незамеченным, но я не уверен в этом.