"Я помогу тебе удержаться в сознании".

Он и правда помог. Когда ладонь блондинистого нахала скользнула в расстегнутое платье, от возмущения я действительно весьма взбодрилась.

"Тебе повезло, что мне сейчас шевелиться нельзя, а не то…"

Барс, медленно, аккуратно достал клыки из моей шеи. Обезболивающее заклинание и повязка появились, повинуясь лишь взмаху его руки.

— Не то что? — хриплым голосом спросил уже абсолютно здоровый и до безобразия довольный кошак, медленно склоняясь к моим губам.

Это было похоже на прыжок с парашютом. Сначала страшно, но после накатывает эйфория и хочется повторить. С момента, как перестала беспокоиться за жизнь котомужа, страх вернулся, но теперь он был гораздо слабее и лишь придавал происходящему перчинку.

Мое сердце пропускало удар каждый раз, как губы двуликого касались моей кожи, а после внутри все сжималось от мучительно-сладкого наслаждения.

Я не помню, как мы избавились от одежды. Для меня существовали только руки и губы Лоренсо.

Но то ли двуликий слишком любил доминировать, то ли боялся, что я ускользну из его объятий, он все время держал мои руки прижатыми к постели. Так что после, когда все было кончено и мы вдвоем смаковали блаженную усталость, я испытала легкую досаду, что мне не дали проявить инициативу.

А ведь так хотелось дотронуться до светлых длинных прядей барса, когда он меня целовал, притянуть его ближе, запустить коготки в широкие, мощные плечи…

Неосуществленное желание в процессе близости сводило меня с ума, заставляя жадно пить поцелуи двуликого и со стонами выгибаться навстречу. Сейчас же я испытала легкую обиду. Попыталась отстраниться, чтобы встать, но меня тут же уронили обратно и грозно нависли сверху.

— Куда? Я не отпускал тебя, моя маленькая вельхотар-р-ри…

И все повторилось еще дважды. Думаю, барс не остановился бы еще долго, если бы главы родов не забарабанили в дверь, требуя внимания нового повелителя Кильмаари.

Лоренсо

Я исполнял приказы, оставленные отцом. Границу теперь охраняли вдвое больше солдат, чем прежде. С императором Эрилиры связаться не удалось: кристалл связи в переговорном зале был выведен из строя — и правда, во дворце завелся предатель. Подозреваю, что Летисия Кастай приложила здесь свою ручку, но доказать это не удалось. Зато были найдены свидетели, подтверждающие ее причастность к покушению на честь Азалии в доме торговца.

Род Кастай был низложен за измену. Правящая верхушка казнена, а прочие члены семейства изгнаны из страны. Рудники я взял под свое начало, не рискуя пока доверять их кому бы то ни было, поскольку не мог быть уверен, что Кастай были единственными предателями.

Тело Фелиса я хотел развеять, но ради матери все же дал своему бешеному брату последний приют в семейном склепе. После похорон мама надела траур и заперлась в своих покоях.

Фею я пытался все время держать при себе, но не вышло: меня требовал на совещание совет, а ей пришлось отправиться в пещеры, где мой народ под собранным в кристаллы солнечным светом выращивал овощи. Шпионы нагов уничтожили большую часть нашего продовольствия. Я велел закупить новые припасы и доставить в Кильмаари через порталы фей, но это требовало времени, и теперь, чтобы не наступил голод, фея вызвалась питать своей силой растения, чтобы они плодоносили чаще.

Наша близость оживила меня, подарила мне крылья, но ненадолго: несмотря на метку, парные татуировки у нас не появились. Азалия не моя истинная, а значит… мы будем вместе лишь три дня, а в новолуние меня снова поманит другая, и утро я встречу не с моей вельхотари.

Что она будет делать тогда? Я слышал, Азалия была в глубокой депрессии после того, как потеряла крылья. Что будет с ней, когда я, сам того не желая, разобью ей сердце, оказавшись в объятиях другой?

Наташа

Наши ночи были полны огня, но днем сердца обоих омрачала печаль. Я не истинная этому несносному кошаку, а значит… луна умрет и возродится, но он не будет приходить ко мне.

Браслет Вивьен все сильнее давил на руку, причиняя боль, о которой из-за тетушкиных чар я не могла рассказать никому. Не выдержав, я пробралась в королевский кабинет в поисках треклятой карты запечатанного ныне тоннеля. И зачем он повелительнице Хидделленда, если теперь меж нагами и барсами вражда? Но чары королевы фей неумолимы. Если хочу жить, надо найти карту.

Я уже нашла злополучный пергамент и собралась спрятать его в глубокий карман, сокрытый в пышном подоле платья, когда произошло непредвиденное: из тайного хода вышли вдовствующая королева и Лоренсо.

Барс молча подошел и взял из моих рук пергамент, который я послушно отдала. Вот и все. Плаха ждет тебя, цветочная фея, допрыгалась…

— Изменница! Кто бы мог подумать?! А я было прониклась тем, как ты защищала жизни Уго и Фелиса! — тем временем взъярилась Кастодия. — Что же делать? Союз с феями нам нужен, казнить мерзавку нельзя, но ты должен запереть ее, сын! Кто знает, сколько она уже отправила писем своей тетушке Вивьен?!

— Оставь нас, мама. Я сам с ней разберусь, — холодно произнес барс, не сводя с меня испытующего взгляда.

— Надеюсь, ты примешь правильное решение! — произнесла королева и вышла, гневно хлопнув дверью, чем удивила стражу у входа. Ведь караульные искренне считали, что внутри пусто из-за полога безмолвия, что я создала, едва войдя в эту комнату.

Я ждала криков, ругательств, удара или ментального допроса с пристрастием, но даже не пыталась бежать. Браслет Вивьен не даст уйти далеко, да и не соперница я Лоренсо в скорости и силе: скрутит, не успею и шагу ступить.

Я опустила голову, бесцельно рассматривая узор пушистого ковра в ожидании своей невеселой участи. Одна радость: я умру, и настоящая Азалия тоже погибнет, потому что именно она вмешалась в мою судьбу, приведя в Андорию.

Барс подошел ко мне и, приподняв мой подбородок пальцами, произнес лишь одно слово:

— Почему?

Я подняла руку с браслетом и хотела уже рассказать про приказ Вивьен и чары, что были наложены на меня, но не смогла произнести ни звука,