– Это риторический вопрос? – спросил я.

Он вздохнул.

– Да, конечно.

– Человек ищет радости, – сказал я утешающе, – но не многие могут иметь ее от чтения умных книг! Зато от плоти получают все! И умные, и неумные. Даже неграмотность не мешает… Вот потому весь народ, от короля и до столяра… даже до плотника, усердно роет в этом направлении… Очень старательно и трудолюбиво. Про Содом и Гоморру слыхали?

Он посмотрел с неодобрением, подозревая подвох.

– Я-то слыхал…

– Намекиваю, – пояснил я скромно. – Умность показываю.

– И что насчет Содома?.. Ах да, вот к чему… ну да, в Содоме тоже погрязли в похоти.

– Заблудились, – уточнил я. – Но иногда легче истребить заблудившихся, чем возвращать на свет божий. Слишком уж много заблудившихся и слишком уж далеко зашли в темный лес похоти.

Он тяжело вздохнул.

– Жестоко молвишь, но… наверное… Ох, Господи, как бы я хотел, чтобы ты возложил эту ношу на не столь немощные плечи, как мои!

Я поинтересовался едко:

– На Ульфиллу? Тот любую ношу снесет, не поморщится.

Отец Дитрих содрогнулся.

– Не-ет! Он и город сожжет, и вообще все истребит, даже коз и кур.

– Тогда продолжаем сами, – сказал я зло. – Вот видите, даже когда есть на кого спихнуть… и то не спихиваем! Дураки мы?

Он тяжело вздохнул, но смолчал.

Восходящее солнце озарило стены из белого камня, показавшиеся высокими потому, что сам город невелик, однако к нему тянется множество дорог. Сейчас, правда, перед каждыми вратами на почтительном расстоянии заграждение из бревен и по небольшому отряду из варваров, остальные пируют в лагере.

Странно нежно пахнет полевыми цветами, хотя стойбище с вонючими варварами близко. Я не сразу сообразил, что мы с подветренной стороны, хреновый из меня метеорист. В воздухе висит тончайшая пыль, взбитая конями разведчиков сэра Норберта, но мне почудилось, что пахнет близкой кровью.

Простучали копыта, я определил, не оглядываясь, приближение сэра Ришара. Он остановил коня рядом, суровый и решительный.

– Атакуем с ходу, – бросил он коротко.

– Неожиданностей не будет? – спросил я.

– Обычно сэр Норберт дает точную информацию, – ответил он уклончиво. – С другой стороны, на чем-то надо основываться?

Я наблюдал, как наше войско пошло с трех сторон, как в яростной, но короткой схватке варвары были уничтожены, не больше десятка сумели проскочить между нами и стеной, откуда тоже стреляли из луков и швыряли камни, взвились на своих лохматых лошадок и умчались.

Норберт послал преследовать малый отряд, но велел не увлекаться. О нашем приближении варвары уже знают, так что убегут или не убегут эти, не так уж и неважно.

С городских врат крикнули:

– Кто такие?

Наш герольд прокричал звонко:

– Доблестный Ричард Брабантский с рыцарским войском из герцогства Брабант! Послан герцогом Готфридом на помощь в борьбе с варварами! Или вы предпочитаете сражаться с ними сами?

На воротах поспешно закричали:

– Да открываем, открываем!.. Уже открываем!

Створки ворот заскрипели, затрещали, медленно начали раскрываться. Первыми, как всегда, въехали трубачи, гордые и красивые, с труб ниспадает шелковая ткань с гербами Брабанта, следом знаменоносцы с развернутыми прапорами великих лордов Армландии, но что это за знамена, пока никто не знает, хорошо, а потом с тяжелым топотом вдвинулась рыцарская конница, от нее сразу стало тесно, и они разъехались в разные стороны.

Отец Дитрих с монахами двинулся было в центр, я крикнул вдогонку:

– Святые отцы, я не важнее ли разгромить храм Вельзевула?

Отец Дитрих оглянулся, радость на лице сменилась тревогой.

– Там ведутся службы?

– Как раз сейчас, – ответил я. – Масса богато одетых горожан ушла к храму, если я могу доверять глазам своим.

Он сказал строго:

– Отец Уллий, останови братьев. Мы должны помочь рыцарям. Сэр Ричард…

– Да, – прервал я, – да! Сэр Растер, прошу вас взять своих людей и повести их во-о-он к тому дальнему храму. Все сделать быстро! Нужно поставить всех перед свершившимся фактом. Уничтожить не только языческие культы, но и всех служителей. Сразу! В плен не брать. Убивать всех, кто будет их защищать. И вообще… повторяю еще раз… все, что нужно уничтожить, лучше уничтожить при взятии города. Потом это же самое будет беззаконием. А мы несем с собой закон и порядок!

Лицо отца Дитриха менялось с каждым моим словом, я видел то восторг, то отвращение, то понимание, то скорбь, и даже промелькнула некая гадливость, которую он поспешил скрыть, опустив веки.

– Спасибо, – произнес он хриплым голосом, – да простит нас Господь! Все в его имя… Пошли, братья!

Растер вскинул меч и взревел мощно:

– За культуру, мать вашу!

Его рыцари услышали отеческий зов и начали стягиваться к лидеру, а он красиво опустил руку, указывая острием на далекий храм. Лицо Растера было суровым и обрекающим, как у ангела мщения.

Когда его отряд унесся, а следом поспешили священники, ко мне подъехал граф Ришар.

– Четко ведете линию, – сказал он одобрительно. – Хоть и жестко… но я вообще-то одобряю. Слишком уж тут попраны идеалы рыцарства. Хоть в рыцарстве слишком много детства, это между нами… но хорошее чистое детство. Из чистого детства вырастают чистые люди.

– Надо, – ответил я сумрачно. – Пусть нас потом заплюют и назовут мракобесами, но… что делать, толпа есть толпа. Хуже всего толпа образованных дураков.

– Не хочется, – спросил он с интересом, – но надо?

– Именно, – подтвердил я. – Я бы ничего не имел против черных месс, если бы те дьяволы появлялись из каких-то более высоких измерений… в смысле, чтобы и культурка там выше, и, главное, технологии оттуда принес. Но когда все, что могут эти демоны – устроить оргию со свальным грехом, то, извините, такое можно и без всяких демонов!..

Он смотрел с бледной улыбкой.

– Сэр Ричард, вы меня пугаете.

– Я сам себя иногда боюсь, – признался я. – В смысле, широты своей натуры. Слишком уж она широка… Слишком. Надо сузить так, чтобы из бескрайнего поля для блужданий оставалась только дорога к Царству небесному.

– Разрушить все чуждые храмы, – спросил он вопросительно, – это сузить?

– Ага, – сказал я. – Во славу Господа.

Он вздохнул с облегчением.

– Ну вот и хорошо. А то я уж струхнул, когда вы так о черных мессах… почти одобрительно.

– Чего струхнули?

Он ответил с кривой усмешкой: