Пока же я с ускорившимся от волнения сердцебиением вошёл в здание банка и подошёл к доске, на которой за стеклом висел красочно разрисованный лист с выигрышными комбинациями. Ну, поглядим.

Мой лихорадочный взор принялся бегать по цифрам, сверяя их с теми числами, кои были в лотерейных билетах. Пустышка, пустышка, вот в этом всего две цифры неверные, а этот… Бинго! Я пару раз проверил все цифры и обрадованно улыбнулся. Выигрыш составил сто восемьдесят рублей! Неплохо, неплохо, пусть и не как в прошлый раз, хотя у меня есть ещё одиннадцать билетов. Может и среди них есть выигрышный? И, как оказалось, он был! Да ещё и на двести двадцать рублей! Меня с ног до головы пронзила стрела радости, а в душе поселилось громадное облегчение. Всё, вопрос денег на ближайшее время закрыт.

Предъявив лотерейки сухопарому мужчине в форменной одежде банковского служащего, я получил стопку хрустящих купюр, сунул их в карман и с блестящими от ликования глазами вышел из здания. Утро сразу же стало ещё более замечательным, а прохожие будто все разом похорошели. Птички же словно запели в унисон: «Счастливчик, ты — крут, супер гуд, и все враги твои вскоре огребут». Да, это были мстительные птички.

И вот с таким прекрасным настроением я в ближайшей профильной лавке купил писчие принадлежности, пару тетрадей и на таксомоторе добрался до университета. А тот, как я и предполагал, разительно изменился. Если ещё вчера его коридоры оглашали немногочисленные голоса, то теперь здесь было не протолкнуться от возбуждённых студентов. Повсюду мелькали молодые лица, звучали разговоры и разносился гул от шагов. Мне в таком вертепе с трудом удалось отыскать нужную лекционную аудиторию.

Большая часть лавок уже была занята, и я увидел знакомые лица… Анна Львовна Глухова, Варвара, Ядвига и Сутулый, а вот Морозова среди студентов не оказалось. Опаздывает или решил не идти? Шут его знает.

Я отыскал взглядом свободное место, напустил на себя отрешённый вид и двинулся к нему, чувствуя на себе взоры не только троицы знакомых девушек, но и парочки сидящих рядом друг с другом парней.

Стоило мне пройти мимо них, как я услышал уверенный шёпот одного из них:

— Да точно тебе говорю он это…

Они стали активно шушукаться, косясь в мою сторону. По-моему, один из них даже хотел подойти ко мне. Но тут в аудиторию вошёл седовласый, сморщенный старичок-преподаватель и им сразу сделалось не до меня. Мне же стало любопытно, кого именно в моём лице узнал парнишка. Надеюсь, это не какой-то давний знакомец Никитоса? Лично мне рожа этого парня была не знакома.

— Судари и сударыни-с, — неожиданно зычным голосом начал преподаватель, заложив сухонькие руки за сгорбленную годами спину. — Моё имя Порфирий Фёдорович Россов. Я имею-с честь вести дисциплину под названием «Основы магии». И начнём мы с… основ-с.

Он сухо хихикнул в полной тишине, а затем начал лекцию. Студенты же принялись со всем вниманием слушать его и порой записывать особо важные отрывки лекции. Я тоже заработал перьевой ручкой и попутно с недоумением ловил на себе всё больше любопытных взглядов. Причём хозяева этих взглядов сидели недалеко от того паренька, который узнал меня. Кажись, он что-то нашептал своим соседям, а те пересказали своим, и таким образом слова паренька добрались даже до Варвары и Ядвиги, после чего обе девицы изумлёнными глазами посмотрели на меня, словно узнали, что я минимум внук Императора, а то и сам Император. Мля, что же за говно происходит?

Преподаватель тоже решил узнать ответ на этот вопрос и недовольно громыхнул:

— Так, молодые люди, что за шепотки на лекции?! Что вас так возбудило-с?! Вот вы, юноша, да вы с усиками и вызывающим галстуком-бабочкой. Что вы сейчас нашептали на ухо своему соседу? Да, вставайте же, не бойтесь.

— А я и не боюсь, сударь, — прозвучал сдавленный голос храбрящегося студента, который медленно выпрямился и одёрнул сюртук.

— Так что вы всё по рядам-с разносите? Какую новость? Скажите уж во всеуслышание-с, дабы сразу все узнали. Не таитесь. Мне вот тоже любопытно-с.

— Эм-м-м, — замялся парень, облизал губы, кинул на меня короткий взгляд, почему-то виновато опустил голову и пробубнил: — Новость состоит в том, что присутствующий тут студент будет стреляться на дуэли с самим Яковом Пацци. Этот студент будет защищать честь небезызвестной вдовы Елизаветы Васильевны Романовой.

— Любопытно-о, — протянул старичок и даже снял пенсне. — И как его имя-с?

— Его имя Никита Алексеевич Шипицин, позвольте представиться! — громко сказал я, встал со скамьи и беззаботно улыбнулся, играя на публику.

На меня тут же уставились десятки взглядов, словно я вышел на сцену или арену. Блин, как-то неуютно, когда смотрит такая орава. Благо, большая часть взглядов была заряжена либо восхищением, либо одобрением. Но наверняка имелись и те, кто подумал, что я конченный дебил.

— Что ж, Никита Алексеевич, я не буду напоминать, что дуэли в империи запрещены-с, — проскрежетал преподаватель, вернув пенсне на крючковатый нос. — Просто пожелаю вам удачи-с. А вы, господа студенты, вспомните, что находитесь на лекции, и все разговорчики оставьте до перерыва. Услышали мои слова? Вот и славно. Тогда продолжим-с.

Старик вернулся к прерванной лекции, а студенты зашелестели перьевыми ручками. Но порой они всё-таки косились на меня, однако уже далеко не так активно. А вот когда лекция закончилась, и мы вышли в коридор, то тут меня чуть и не разорвали на сувениры. Парни жали мне руки, а дамы желали удачи. Я одним махом познакомился чуть ли не с половиной курса. И может, познакомился бы и со второй половиной, но заметил пристальный взгляд Ядвиги. Глянул на неё в ответ, и она слегка качнула головкой. Мол, топай сюда, разговор есть.

Конечно же, любопытство заставило меня прорваться сквозь окружение перваков и двинуться за полькой. А та преодолела коридор и скрылась под второстепенной лестницей. Там обнаружилась приоткрытая дверца. Я полностью отворил её и увидел полутёмный чулан с вёдрами, швабрами и тряпками.

— Проходижте, сударь, — пригласила меня девушка, не потерявшая королевского величия даже в таком окружении. — У меня есть к вам разговорж.

— Что же это за разговор, который требует такой секретности, Ядвига Робертовна? — поинтересовался я, вошёл в чулан и прикрыл за собой скрипнувшую дверь. Между ней и косяком осталась лишь тонкая щель, сквозь кою внутрь лился свет, хоть немного разгоняющий воцарившуюся в чулане тьму.

— Ежели вы думаете, что я буду разговаривать с вами о лжеце Морозове, то обшибаетесь, — с лёгкой язвинкой произнесла девушка, стоя буквально