– Пару раз…

– Тогда вы понимаете, о чем я говорю. В этом парке – особая атмосфера, полная отзвуков прошлого. Игорь Владимирович настолько проникся ею, что всерьез подумывал сделать взнос на реконструкцию усадьбы. Именно там, под сенью старых деревьев, он имел несчастье встретиться с госпожой Глебовой. Она сломала каблук, кажется… В общем, романтика в духе сентиментального века. Удивляюсь, как это сработало на Феоктистове?

– Флюиды, – предположила Астра. – Когда-то в усадьбе укрывались от света графиня Екатерина Строганова и бывший фаворит императрицы красавец генерал Римский-Корсаков. Следы чужой любви размягчают даже суровые души.

– Наверное, вы правы. Откуда вам известна история Братцева?

– Я писала статью о судьбе забытых «дворянских гнезд».

– Ах да! – вздернул брови Таврин. – Профессия обязывает.

В его словах сквозила ирония. Астре было безразлично, за кого он ее принимает, главное – не обрывает беседу и даже приподнимает завесу над отношениями Магды и Феоктистова. Центурион в нем на время уступил место философу.

– Так вот, этой осенью, дай бог памяти, в начале ноября, кажется, босс вымолил у госпожи Глебовой встречу. Как вы думаете, где?

– В Братцевском парке?

– Неподалеку от каменного мостика через овраг, – кивнул он. – Смеркалось, в воздухе стояла водяная пыль. Видимость отвратительная, а по аллеям бродят подвыпившие ряженые. И в таких условиях я был вынужден обеспечивать безопасность Игоря Владимировича!

– Ряженые?

Таврин хлопнул себя по лбу, как будто внезапно вспомнил нечто важное.

– Ну да! Ряженые! Ведь был день… как его… ну, когда переодеваются вампирами, мертвецами и прочей нечистью…

– Хеллоуин, что ли?

– Да, да… Я же не мог позволить боссу оставаться в парке одному. Хотя он был категорически против моего присутствия, даже в отдалении. Боялся сглазу! Ха-ха-ха! Шучу, шучу. Черт знает, чего он боялся! Наверное, не хотел, чтобы кто-нибудь был свидетелем его фиаско. Вдруг бы женщина послала его подальше? Феоктистов был невероятно самолюбив. Пожалуй, сильнее самолюбия в нем была развита только алчность. Куда теперь пойдут его денежки? На ветер…

На мгновение глаза начальника по безопасности подернулись мечтательной дымкой. О чем он подумал? Уж точно не о деньгах.

– Встреча состоялась? – не утерпела Астра.

– Представьте, нет. Она согласилась прийти, но в последний момент сбежала. Назвать это чудачеством как-то язык не поворачивается. Не смешно! Игорь Владимирович при всех его… мм-м… недостатках был солидным пожилым человеком. Да и госпожа Глебова – обеспеченная, знающая себе цену дама, а не легкомысленная попрыгунья. Есть же элементарные правила поведения в обществе.

– Вы говорите, сбежала?

Таврин повел рукой в воздухе:

– Растворилась в тумане…

Астра молчала, глядя на него с растущим недоумением.

– Удивлены? Я тоже долго не мог понять, что за финт она выкинула. Феоктистов отправился к месту встречи. Я, конечно, последовал за ним – окольным путем, так, чтобы он меня ни в коем случае не заметил. Других охранников не было, только я. На краю оврага гуляющие костер разожгли. Наверное, грелись у огня. Вижу, с другой стороны идет эта женщина, разряженная, как елка. Ее ни с кем не спутаешь! Направляется к мостику, а над оврагом туман клубится. Она в этот туман нырнула, и всё…

– То есть как «всё»?

Начальник службы безопасности щелкнул пальцами.

– Всё – значит всё. Куда она подевалась, ума не приложу. Спрыгнула с мостика в овраг? Высоковато для нетренированной барышни. На другую сторону она не перешла – там стоял Феоктистов. Он бы ее не пропустил. Мне из-за тумана не было видно, что происходит за мостом. Через какое-то время развиднелось, гляжу – он ходит туда-сюда, нервничает, томится в ожидании. Я, дрожа от сырости, прячусь в кустах, проклинаю все на свете. Особенно слабость босса к прекрасному полу!

– Чем же это закончилось?

– А ничем! Феоктистов замерз, а у него почки больные были и куча других хворей. Разозлился, пришел в бешенство и зашагал по аллее обратно, к машине. Я бегом туда же, чтобы раньше его добраться. В такой ярости я босса еще не видел. Думал, его удар хватит. Но обошлось… Повез его домой – он всю дорогу пылал от негодования, хоть спичку зажигай. Молчит, сопит, а в машине только что молнии не сверкают. Потом остыл – не скоро, правда. Я его ни о чем не спрашивал. Куда? Зачем человеку на сердечную рану соль сыпать? Феоктистов был в гневе страшен. Не хотелось ему под руку попадаться. Прошло время, и он простил Магду – даже придумал оправдания ее поступку – и снова взялся ухаживать. Любовь зла!

– Вы говорили об этом следователю?

Астра нарочно задала провокационный вопрос – проверить, как он среагирует.

– С какой стати? Они ведь расследуют убийство, а не личную жизнь Феоктистова. – Глаза Таврина мерцали, исследуя собеседницу. – Хотя любовь и смерть порой идут рука об руку. Я бы сказал: любовь – это чуточку смерть.

– Может быть, вы и на кладбище наблюдали за своим боссом? Что вы видели?

Хозяин кабинета непринужденно улыбнулся. Он как будто бы читал подтекст, заключенный в ее словах:

– Я уже дал показания. Мне нечего добавить. Могу продемонстрировать одно интересное фото. Хотите?

Он защелкал по клавишам, и на экране компьютера появилось изображение банкира с кинжалом в груди.

– Увеличить?

– Да, пожалуйста…

Через мгновение на пол-экрана засияла витая рукоятка стилета.

– Красивое орудие убийства! Такая вещь запоминается…

Астра умолчала о результатах вскрытия тела Феоктистова. Таврин тоже об этом не обмолвился.

Ей вспомнились слова Матвея: «Если банкир умер в результате возникшей между ним и Магдой стычки, а потом она воспользовалась стилетом, ударив беспомощного человека, она должна была очень сильно ненавидеть его. Или бояться».

На орудии «убийства» отпечатков пальцев не обнаружили. Допустим, Магда была на кладбище в перчатках. Но ведь она, по словам Глебова, носила кинжал в сумочке и часто держала в руках.

– Выходит, госпожа Магда заранее спланировала убийство, потому и тщательно вытерла рукоятку, – заявил Матвей. – Никакого «состояния аффекта». Умысел! Как отягчающее вину обстоятельство. Она знала, что Феоктистов придет на могилу ее родителей. Возможно, сама же и заманила его туда.

– Зачем ей убивать банкира?

– Например, из-за денег. Неизвестно, какие у нее были дела с Феоктистовым.

– Сомнительно…

– Значит, допек он ее чем-то! – заключил Матвей. – Достал до печенок. Женщины, если их раздразнить, бывают гораздо опаснее мужчин.

На столе Таврина зазвонил телефон, и он начал что-то вполголоса объяснять в трубку. Астра, занятая своими мыслями, уловила всего пару фраз: «Я все заказал» и «Буду сию минуту».