Матвей подогнал машину и распахнул дверцу для Астры.

– Куда ехать-то?

– На Бабушкинскую.

– Что ты скажешь этому Радичу? – спросил он, выруливая на шоссе. – Представишься частным детективом?

– Журналисткой из криминального издания.

– А если он потребует документ? Хотя на него такое горе свалилось…

– Скажу, что веду собственное расследование, для газеты. Люди не очень-то надеются на милицию.

– Ну-ну…

Матвею были не по душе подобные авантюры. Астра права в одном: она сумеет выудить у Радича то, что он не расскажет следователю.

По дороге она заговорила на свою любимую тему – о кассете из тайника.

– Там есть два эпизода – венецианский карнавал и любовники в масках – помнишь?

Он послушно кивнул.

– Магда и Глебов познакомились в Венеции, во время карнавала. Арлекин, Коломбина и прочие персонажи комедии дель арте в этом деле присутствуют не случайно. Глебов говорил, что они с Коломбиной занимались любовью в масках. Он не видел ее лица!

– Брешет твой Глебов…

– У Левашовых в доме опять же висят картины: «Труппа Джелози», «Арлекин и дама», «Коломбина», «Доктор»… Понимаешь?

– Нет, – честно признался Матвей.

– И я не понимаю. При чем тут Дюрер? Он путает все карты.

Она пустилась в рассуждения о природе карнавала. Если вернуться к истокам, то обычай рядиться в чужие одежды и закрывать лица масками такой давний, что люди успели забыть его смысл. Римляне праздновали Сатурналии, которые считаются прообразом карнавала. Зима ассоциировалась со знаком планеты Сатурн и со смертью…

– Что ты хочешь сказать?

– Безудержное веселье карнавала – всего лишь ширма, за которой скрывается его истинная суть, – торжественно изрекла Астра. – Мистерия бессмертия.

– Что-о?

– Другие лица, другие одежды, другие роли. Смерть – это смена костюмов и масок…

Господин Радич оказался седовласым, исполненным достоинства мужчиной лет шестидесяти. Он пригласил Астру в просторный кабинет, где стояла кожаная мебель, письменный стол и два книжных шкафа. Его глаза были сухи, но руки мелко дрожали.

На стене висел фотопортрет дочери – приподнятые за ушами волосы, большие глаза, энергичный, чуть великоватый рот. Те же черты, что у мертвой Коломбины, только не застывшие, а мягкие, выразительные.

– Жена ушла от меня десять лет назад. Она уехала в Чехию со своим вторым мужем и еще не знает о… о том, что моя… наша дочь… что ее больше нет. Господи! Я столько раз видел смерть и, казалось, привык к ней. Но то – чужая смерть. А когда… – Он приложил руку к горлу, как будто ему стало трудно дышать. – Когда умирает ребенок… Простите, мне нужно принять лекарство…

Астра налила ему воды в стакан – запить таблетку.

– Может, вызвать врача?

Александр Степанович махнул рукой.

– Я сам врач. И Кристина… была врачом. Боже мой… как я сообщу ее матери?

Он настолько ушел в свое горе, что едва услышал, кто такая Астра. Его не удивил поздний визит. Вряд ли он вообще следил за временем.

– Вы из газеты? Да-да… только о чем же здесь писать? Разве не все ясно? Какой-то подонок убил мою девочку…

– Александр Степанович, это очень запутанное дело. Без вашей помощи убийца может избежать наказания.

Одурманенный седативными препаратами, он плохо соображал. Астре пришлось повторить, чего она хочет – узнать, чем жила Кристина, кто ее окружал в последнее время.

– Мы с женой подали дочери плохой пример, – сетовал несчастный отец. – Разошлись, поломали семью… Неудивительно, что у нее тоже жизнь не сложилась.

– Она была замужем?

– Да… Я устроил ее в хорошую клинику терапевтом. У меня была возможность. Я тогда работал деканом лечебного факультета в мединституте. В клинике она познакомилась со своим будущим мужем, Игорем Баженовым. Поженились, прожили три года… и все.

– Они жили с вами?

– Со мной, в этой квартире. Не ссорились, и вдруг Кристина заявила, что разлюбила Игоря и хочет развестись. Мне кажется, она его и не любила, даже фамилию девичью оставила – словно знала, что этот брак не надолго. Так, вышла замуж, потому что все выходят. Расстались они мирно – Баженов собрал вещи и ушел.

– Когда они развелись?

– Лет пять назад. С тех пор я его не видел. Из клиники Игорь уволился, говорят, уехал куда-то в область, женился. Кристина о нем не вспоминала – как отрезало.

– А потом у вашей дочери были мужчины?

Радич дрожащей рукой потянулся за стаканом с водой, – видимо, у него пересохло во рту от лекарств, – глотнул. На его лице застыло выражение боли и горя. Наверное, за дни поисков Кристины он постарел и занемог.

– Дочка после развода встречалась с мужчинами… она же… была молода, хороша собой. Очень заботилась о фигуре – соблюдала строгую диету, посещала тренажерный зал. У нее был… культ тела, если хотите. Годы только прибавляли ей красоты и очарования. Не верите?

Астра не думала возражать, но Радич поднялся, достал из шкафа альбом с фотографиями и раскрыл его.

– Вот она совсем крошка… А вот – первоклассница…

На снимке улыбалась круглолицая девчушка с белыми бантами и огромным букетом.

– Это мы все вместе сажаем деревья… Это выпускной бал…

Подрастая, Кристина становилась крепко сбитой девицей с развитыми формами, с уверенным и самодовольным взглядом. Наверное, умела плавать, играть в волейбол и первая пробегала стометровку.

– Она была отличницей? – догадалась Астра.

Радич заморгал и кивнул. У него щипало глаза от бессонницы.

– Да. Кристина сдавала экзамены на пятерки… и добивалась успехов в спорте. Она и в институте… была одной из лучших… Боже мой! Мог ли я представить, что буду хоронить единственную дочь?..

– Кристина не знакомила вас со своими… поклонниками?

Астра чуть не выпалила «любовниками».

– Нет… что вы? Она не скрывала своих отношений с мужчинами, но и напоказ не выставляла. В нашей семье не было принято выворачивать душу наизнанку. Может быть, зря! Жена моя… бывшая жена, – поправился он, – тоже замкнутая… все в себе держит. Не знаю, как сейчас. Вероятно, так же. Чтобы человек изменился, ему нужна серьезная встряска…

– Значит, Кристина и с матерью не делилась сердечными тайнами?

– К сожалению, нет. Могла пожаловаться на личные неурядицы, но как-то вскользь, без того, чтобы выплакаться, излить душевную боль. А потом мать ее бросила…

Он говорил, глядя не на собеседницу, а в альбом, – на снимки, где Кристина была еще живой.