Валвик покрутил головой и почесал затылок.

– Йа не снаю. Сафисит от токо, снают ли ф порту. Мошет пыть. Хотшешь, штопы йа спросил еко?

– Ну, не совсем. Вроде как выведал, понимаешь? Не показывай, что тебе что-то известно. Можешь сделать это до ужина, чтобы потом мы все несли тут вахту?

Валвик с готовностью кивнул, и Уоррен поглядел на часы.

– Время одеваться к ужину. Решено, значит?

Хор полных энтузиазма голосов был ему ответом – все четверо безрассудно предвкушали настоящее славное приключение. Уоррен налил всем по последней, чтобы выпить за победу в предстоящей игре разумов. На палубе зажгли свет, в иллюминатор барабанили капли дождя, стюард зазывал пассажиров корабля на ужин. «Королева Виктория» устремилась навстречу буре.

– Но разве вы не знали? – удивленно спросила Пегги Гленн. Ее голос сочился сладостью.

Он звучал в почти пустой кают-компании. Отблески света подрагивали на полированных столиках из палисандрового дерева, корабль тихо поскрипывал, точно в его недрах завелись призраки. Комната ходила ходуном, и Морган опасался, как бы застекленные участки потолка не проломились. Прием пищи (как, впрочем, и любая другая деятельность в этих пенатах) превратился чуть ли не в спортивное состязание: каждый старался перехватить скользящую по столу посуду. Приходилось оставаться настороже, чтобы вовремя увернуться от молниеносного удара стакана с водой и предотвратить падение на пол блюда с мясом. Морган чувствовал себя начинающим жонглером, не полагаясь на ловкость рук. Нос корабля медленно вздымался, точно оторвавшийся от земли воздушный шар, потом, уже на гребне волны, накренялся и устремлялся вниз, выводя из равновесия стюардов и вызывая приступ тошноты у пассажиров. Снаружи ревели волны, бушевал ливень.

Всего с десяток человек отважились сражаться с грозящей обрушиться на них лавиной тарелок и столового серебра. Они осторожно, с мрачным сосредоточением поглощали пищу, пока оркестр предпринимал попытки сыграть мелодии из оперетты «Принц-студент». Но все это не волновало Пегги Гленн. Облаченная в элегантное черное бархатное платье, она сидела рядом с капитаном Уистлером и не сводила с него полного удивления, наивного взгляда. Девушка завила волосы, и короткие локоны придавали ей детский невинный вид.

– Разве вы не знали? – повторила она. – Конечно, Кертис, бедняга, ничего не мог поделать. Это у них семейное вроде бы. То есть я не хочу, конечно, говорить «безумие»…

Морган проглотил кусок рыбы и бросил на нее косой взгляд.

– Хэнк, – обратилась к нему девушка, – как звали дядюшку Курта, о котором он нам рассказывал? Ну, того что разговаривал и ходил во сне… Или у него была клаустрофобия и он подпрыгивал на кровати, воображая, что задыхается?

Капитан Уистлер отложил нож и вилку. Он явно находился не в лучшем расположении духа, когда пришел, но пытался скрыть это грубоватым добродушием и рассеянной улыбкой. Перед тем, как сесть, он предупредил, что его присутствие требуется на мостике и что он может задержаться лишь на одну-две перемены блюд. Капитан Уистлер был человеком полноватым и потому страдал одышкой. У него были светло-карие, цвета поджаренного лука глаза слегка навыкате, красноватое обветренное лицо и широкий большегубый рот. Галуны неизменно поблескивали, а короткие седые волосы мелко вились, напоминая пену в стакане с пивом. Но в целом вид он имел внушительный и всегда был готов подбодрить разнервничавшихся в дороге старушек покровительственным «ха-ха!».

– Ну-ну, – успокаивающе сказал он Пегги, изо всех сил изображая добродушие, – и о чем же юная леди говорит? А, дорогая моя? Какой-то несчастный случай с вашим другом?

– Ужасный несчастный случай, – уверила его Пегги, оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, привлекла ли внимание каждого в кают-компании.

За их столиком сейчас сидели лишь капитан, доктор Кайл, Морган и она сама, так что она хотела быть в этом уверена. Весьма красочно Пегги описала, как Уоррена нашли в его каюте без сознания.

– Но, бедняжка, конечно же, не виноват, он ведь ничего не может поделать с этими приступами…

Капитан Уистлер, казалось, был обеспокоен и встревожен. Его лицо покраснело еще больше.

– Ах, хмф! – прокашлялся он. – Право же, какой конфуз! – Похоже, капитан долго работал над своими манерами, раз уж иногда вынуждал себя употреблять такие выражения как «право же» и «конфуз». – Это ужасно, ужасно, мисс Гленн! Но с ним ведь… амм… ничего серьезного? – Почему-то капитан Уистлер нервничал все сильнее. – Или же это по части доктора Кайла?

– Конечно, я не хотела бы говорить…

– Доктор, вам известны такие случаи?

Кайл не отличался особой разговорчивостью. Высокий, худощавый, с узким вытянутым лицом, он методично разделывал морской язык, не обращая внимания на топорщившуюся манишку. Доктор улыбнулся, и морщинки у его рта стали еще заметнее. Он взглянул на Пегги из-под кустистых бровей, а затем перевел взгляд на Моргана. У Моргана создалось впечатление, что доктор поверил в страшную болезнь Уоррена примерно настолько же, насколько он верил в лохнесское чудовище.

– Да. – Доктор Кайл обладал необычайно низким голосом. – Известны случаи. Я р-раньше с таким сталкивался. – Он пристально взглянул на Пегги. – Легкий случай legensis pullibus[38], полагаю. Пациент попр-равится. – В его речи явственно слышался шотландский акцент.

Капитан Уистлер нервно вытер рот салфеткой.

– Но… ам… почему мне не сообщили? – возмутился он. – Я здесь главный, я должен знать о подобных вещах…

– Я вам сказала, капитан! – не менее возмущенно запротестовала Пегги. – Все это время я вам об этом рассказывала. Три раза сказала, прежде чем вы поняли. Хотела бы я знать, что беспокоит вас.

– А? – Капитан чуть не подпрыгнул от неожиданности. – Меня беспокоит? Глупости, дорогая моя! Глупости! Ха-ха!

– Я хочу сказать, надеюсь, мы не наткнемся на айсберг или на что-то еще. Это было бы ужасно! – Пегги широко распахнула глаза. – Знаете, говорят, капитан «Гигантика» был пьян в ту ночь, когда они наткнулись на мину и…

– Я не пьян, мадам, – едва не сорвался на рык капитан Уистлер. – И я не обеспокоен. Чушь!

Впрочем, Пегги, похоже, уже несло.

– Я знаю, в чем дело! Бедный вы, бедный! Вы переживаете из-за лорда Стартона и всех этих его дорогущих изумрудов, которые он с собой везет… – Она бросила сочувственный взгляд на стул, который их попутчик, скошенный морской болезнью, так ни разу и не занял. – И я скажу вам, я вас не виню. Хэнк, только представь себе. Допустим, у нас на борту известный преступник – ну, только допустим – и он решил позариться на сокровища лорда Стартона. Потрясающе, правда? Но только не для бедняги капитана Уистлера, конечно, потому что он за эти сокровища отвечает, верно?