— Оптион! — закричал караульный. — Сюда! Скорее сюда!

Сбоку откинулся клапан, в проеме, дожевывая вымоченную в вине горбушку хлеба, возник оптион.

— Что у тебя? Надеюсь, не какая-то хрень? Ты оторвал меня от важного дела.

— Этот человек хочет поговорить с легатом.

— Он назвал пароль?

— Никак нет, командир.

— Ну и скажи ему, чтобы уматывал. Пора бы тебе понимать, что к чему.

— Можно мне вставить слово? — Человек в плаще подался вперед.

— Стой, где стоишь, приятель, — прорычал оптион.

— У меня срочное дело к легату, — заявил незнакомец, вытаскивая из-под плаща небольшую табличку. — Это пропуск, выданный Авлом Плавтием. Вот, взгляни сам.

Осторожно приблизившись к темным фигурам, оптион взял табличку и отошел к проходу, из которого пробивался достаточный свет. Табличка и впрямь была пропуском, что удостоверял вдавленный в ее навощенную поверхность орел. Однако печать могла оказаться поддельной, и оптион заколебался.

— Прошу прощения… командир, — сказал он, решив, что обладатель пропуска, выданного самом Плавтием, наверняка имеет какой-нибудь чин. — Придется тебе подождать. Я позову дежурного центуриона.

— Хорошо у тебя поставлена караульная служба, — заметил Нарцисс несколько позже, принимая от Веспасиана чашу у с вином. — Мне нелегко было убедить начальника караула провести нас к тебе. Даже при наличии пропуска от командующего. Твои солдаты твердо держатся правил.

— Нет правил, нет порядка. Нет порядка, нет цивилизации. Нет цивилизации, нет Рима. — Веспасиан усмехнулся. — Но ты пришел очень кстати, что бы ни привело тебя сюда. Мне как раз нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.

— В таком случае наши интересы совпали.

— Но… — Веспасиан кивнул в сторону телохранителя, темной массой маячившего в углу.

— Не обращай на него внимания, — сказал Нарцисс. — Я так понимаю, мы здесь в безопасности?

— В полной. Все входы под надежной охраной.

— Да? — Нарцисс пригубил вино, вперив в легата пытливый взгляд. — А вот мои источники сообщают иное.

Веспасиан побагровел.

— Выходит, за мной шпионят твои соглядатаи?

— Так или иначе, мне донесли, что кто-то тайно проник в твой шатер и ранил часового. Правда, как я понимаю, похищено ничего не было. То есть ничего ценного.

— Ничего, — твердо ответил Веспасиан, глядя прямо в глаза царедворца.

— Так что же произошло?

— Насколько мне известно, девчонка-рабыня, изнывая от вожделения, назначила встречу своему ухажеру. И не где-нибудь под телегой, а в командном отсеке шатра. Он не пришел, и, подождав какое-то время, она ушла. Вскоре после этого охрана наткнулась там на постороннего. Тот ранил часового и убежал. Оброненный караульным факел поджег незначительные бумаги, но огонь почти сразу же удалось потушить. Вот, собственно, все. — Веспасиан поднял чашу и сделал глоток.

Нарцисс также поднес к губам свою чашу, в глазах его что-то блеснуло.

— Ты пытал девушку?

— В этом не было необходимости.

— Вот как? Не захотел, значит, получить удовольствие? Ну так предоставил бы это дело другим.

— Если ты намекаешь… — Веспасиан чуть привстал, и фигура в углу шевельнулась, но Нарцисс жестом успокоил охранника.

— Ни на что я не намекаю, — сказал он, морщась. — Я просто интересуюсь, не располагаешь ли ты дополнительной информацией.

— Только той, что уже известна тебе.

— А имя, легат? Имя того, с кем хотела сойтись девчонка? Как ни странно, но ты его почему-то таишь?

— Послушай, Нарцисс! — Веспасиан раздул ноздри. — Здесь я командир. Я тут всем заправляю и, если у меня возникают проблемы, решаю их сам. А ты всего-навсего бывший раб и не имеешь права говорить со мной в таком тоне. Сегодня не Сатурналии, так что знай свой шесток.

Нарцисс отреагировал на выпад слабой улыбкой.

— Забавно, что это все говоришь мне именно ты. Впрочем, неважно. Мне нужно знать имя этого человека.

Веспасиан сердито насупился. При всей нелюбви к Вителлию, ему не хотелось его подставлять. Губить всю карьеру, если не жизнь ни в чем не повинному человеку. Правда, этот ни в чем не повинный любитель ночных похождений впоследствии мог стать его политическим соперником. Или… союзником. В этой игре возможно все.

— Лучше скажи это мне, — произнес негромко Нарцисс. — А не моему Полифему. Он, знаешь ли, очень нетерпелив.

— Что?! Как ты смеешь?! — Веспасиан потрясенно отпрянул. — Ты грозишь мне в моей же палатке? Наглец! А ты знаешь, что стоит мне кликнуть стражу — и вы оба через мгновение будете корчиться на кресте?

Он попытался щелкнуть влажными от волнения пальцами, но не сумел, что не укрылось от царедворца. Тот повозился в кресле, усаживаясь поудобнее, и умиротворенно вздохнул.

— Боюсь, ты сильно преувеличиваешь свою ценность, легат. Аристократов с политическими претензиями в Риме дюжина на сестерций. Некоторые, например ты, несомненно обладают определенными талантами, но это не правило, а исключение. В целом же ваша высокомерная каста, веками избегавшая притока свежей крови, выродилась в скопище никчемных бездельников. Поверь, тебя без особого труда можно заменить на другого, а такие, как я, напротив, незаменимы. Как думаешь, легко ли простому вольноотпущеннику сделаться правой рукой императора? Да в одном моем мизинце гораздо больше хитрости, изворотливости и жестокости, чем во всем твоем существе. Помни об этом, Веспасиан, и хорошенько подумай, стоит ли тебе со мной ссориться.

Веспасиан стиснул зубы, чтобы не дать волю рвущейся наружу ярости, и для верности подпер подбородок рукой.

— Превосходно, — кивнул Нарцисс. — Вижу, у тебя хватает ума, чтобы понять, что неприятная правда — это все-таки правда. Разумный поступок, значение которого ты оценишь по возвращении в Рим. Я рад, что не ошибся в тебе.

— В каком смысле не ошибся? — процедил глухо Веспасиан.

— Твой разум управляет твоим сердцем, ты не позволил гордости возобладать над рассудком, и я прошу тебя проявить рассудительность еще раз. Назови мне имя человека, с каким должна была встретиться твоя рабыня.

— Вителлий. Она сказала, что это Вителлий.

— Вителлий? А вот это уже забавно, ты не находишь? Старший трибун назначает свидание своей пассии в штабном шатре. Где, как он знает, хранятся некоторые весьма щекотливого содержания документы. Мне все это представляется любопытным, наводящим на далеко идущие размышления. Ты согласен со мной?

Веспасиан ограничился холодным взглядом.

— То письмо по-прежнему у тебя?

— Да.

— Ты в курсе того, что должно быть сделано?