— И что?

— А то! Кто это, скажи мне, продает целый дом через никому не ведомую маленькую меняльную контору?

— Но они ведь не прогадали?

— Но они нас не знали, — я бегала по комнате, натыкаясь на углы.

— И что? Они же говорили, что по рекомендации.

— А что, если именно по Руслановой?

— Ну и что? — тупил Лешик.

— А то, что я тут его ненавижу и отталкиваю, считая, что он ненавидит женскую независимость. А он мне капитал втихаря сделал! А я к нему даже не хочу ехать, думая, что он, как Сергей, запрет меня дома и уже через год, максимум через два примется выдавать денег ровно на одни колготки в неделю.

— Эк тебя понесло. Да может это еще и не он порекомендовал.

— Стоп, — остановилась я посреди комнаты. — Надо выяснить это немедленно.

— Звони, — проникся моментом Алекс и даже набрал мне их номер, — Спроси Степана Трофимовича.

— Я помню, — шипела я. — Степан Трофимович.

— Да, слушаю.

— Вас Ольга Николаевна из Ковчега беспокоит.

— Да. Вам отослали наши новые реквизиты?

— Да, спасибо.

— После Нового Года обязательно переводите все суммы только туда.

— Ну, естественно. Степан Трофимович, можно у вас спросить кое-что?

— Смотря что. — Игриво отозвался он.

— Я никогда не интересовалась, кто вам порекомендовал нашу контору. Надеюсь, что вы не жалеете, что обратились к нам.

— Нисколько. С вами очень приятно работать. Особенно с вами, — конечно, если с каждой сделки я ему отвожу по сей день десять процентов.

— Так вот, вы не могли бы сказать, кто вам нас порекомендовал.

— Ну, это не такая уж и тайна. Он, правда, не афишировал ничего, но я не дурак и не первый день на свете живу. Ваш муж, Руслан Владиславович и порекомендовал.

— Муж?

— Не муж? Он мне так сказал. Что у его жены бизнес с недвижимостью. И что он гарантирует идеальное обслуживание. Вообще-то у меня был один риэлтер до вас. Но всегда хорошо поддерживать своих. Я вам дом, вы мне «благодарность», а господин Пригорин — хороший процент обналички.

— Спасибо за откровенность.

— Так он вам не муж?

— Даже и не знаю теперь, — растерялась я. Степан Трофимович захохотал.

— С Новым Годом. Надеюсь, в нем мы с вами так же плодотворно поработаем.

— Я тоже. Тоже очень на это надеюсь, — зачирикала я, и мы расстались, довольные друг другом. Но я не знала, куда деваться от запоздалого раскаяния. Все это время я кричала Руслану о том, что боюсь снова остаться одна. Вот он и сделал ход конем. Помог мне заработать гарантированные и очень большие деньги. И ведь ни словом не обмолвился. А вдруг он меня уже разлюбил? Эта мысль пронзила всю мою душу насквозь. Да на хрена мне все эти деньги, все эти работы, если я потеряю единственного и невозможного больше никогда мужчину моей жизни? Господи, ну почему ты сказал, что скромность — это добродетель. Что же мне теперь делать?

— Звони ему, — вдруг сказал Алекс. — Может, еще не поздно.

— Ты считаешь?

— Звони. Конечно, если бы об меня вытирали ноги так, как это делала ты, я бы уже давно трахал другую. Но это я, — успокоил меня он. Я набрала рабочий номер Руслана.

— Его нет. Его не будет до десятого числа. — Прогнусавил мне голос его секретарши.

— До десятого чего?

— Января, — плюнула она мне и отключилась. Я набирала недоступный мобильный, я натыкивала его домашний номер, но все впустую. Не иначе, как в соответствии с фантазией Алекса он уже имеет кого-то где-нибудь в каком-нибудь подмосковном пансионате. А ведь это могла быть я! Я могла бы часами валяться в его объятиях, есть клубнику из его рук вместо того, чтобы чахнуть над зеленой макулатурой. Много ли мне было надо? Всего-то тысячи полторы в месяц, чтобы чувствовать себя свободной. Да и надо ли мне чувствовать себя свободной. Зачем мне это свобода, если нет Руслана? Зачем я гонялась за сотнями тысяч? Что, их не сможет мне обеспечить Руслан? Неужели я настолько дура, что совсем не видела, что мой придурок-муж Сергей и Руслан — два абсолютно разных и взаимоисключающих человека!!!

— Я дура-а-а-а!!! — завыла я и уже не останавливалась. Алекс, с трудом шевеля пропитыми мозгами, поил меня водой и успокаивал. Я успокаиваться отказывалась и истерично набирала оба Руслановых номера на двух телефонах сразу. От фразы «абонент выключен или находится вне зоны действия сети» меня тошнило.

— Поезжай к нему домой. Вдруг он просто не берет трубку? — решил избавиться от меня Алекс.

— Как я поеду, я же пьяная.

— Во-первых, уже шесть часов вечера. Ты тут рыдаешь уже три часа. А во-вторых, если что — откупишься.

— Да, — согласилась я. В первый раз деньги не разъединят, а соединят меня с Русланом. Я села в Пассат и покатила, размазывая сопли по щекам, в сторону Усиевича. Двадцать седьмое число — дата слишком новогодняя, поэтому пробок на дорогах было столько, словно по улицам нашего города покатили автомобилисты всей великой Руси сразу. Мы, в общем-то, не ехали, а стояли, и видимо, только из-за естественного вращения земли вокруг своей оси мы перемещались вперед хоть иногда. За те два часа, что я ехала на Сокол, я успела уже урыдаться вдрызг, пару раз умыться минералкой, трижды накраситься, и трижды все стереть. Стараясь не смотреть в зеркало, так как последствия вышеописанного были ужасны, я выпрыгнула из машины, чуть не споткнувшись об собственную дорогущую шубу, побежала к нему. Надо заметить, что вот уже полгода, как у меня в сумке лежат ключи от Руслановой квартиры. Но посещать ее без него мне раньше не приходило в голову. Времени не было, много было этой моей долбаной работы. Я позвонила в дверь. Никто не открыл. Я позвонила еще. И в телефон, на всякий случай, тоже. Еще минут пятнадцать я уговаривала себя не бежать без оглядки, а все же зайти внутрь.

— Всего на минуточку, Оля. Только убедишься, что его нет и уйдешь. Ты должна, ради своего счастья. — И, наконец, торжественный момент! Я открываю дверь ключом. С первого раза, так как у Руслана очень простой замок. Большой и надежный, как и он сам. Открываю дверь, вглядываюсь в полумрак. На полу в гостиной сверкает разноцветными огоньками гирлянд наряженная по последнему слову моды пальма. А около этой тропической зеленой красавицы сидит в позе лотоса Руслан.

— Что с тобой, дорогой, — испугалась я и побежала к нему. Но дорогой просто спал, свесив голову себе на грудь. Около елочки, простите, пальмы, стояла бутылка коньяку. Руслан был пьян.

Я очень устала от всех треволнений, измучилась, названивая ему и не дозваниваясь. Мне надоели муки совести, к ним я совсем не была приучена. И все же, глядя на него, мое сердце замирало от счастья.