Жить своим умом

«Кто-то должен был научить этого ребенка приличному поведению», — шептались в учительской, услышав о том, что восьмилетний Джонни снова начал кричать на детской площадке. Всем им было очень жалко Рут, учительницу Джонни, продолжавшую объяснять другим родителям, почему их дети приходят домой в разорванной одежде, в синяках и с разбитым носом. У Рут и раньше бывали проблемные дети, но не такие, как Джонни, — казалось, что на каждой перемене вокруг него возникают все неприятности.

Рут уже устала воспитывать Джонни, но так и не смогла ничего сделать. У него всегда находилось объяснение тому, почему он был прав, а кто-то еще — не прав. Казалось, он ждет, что другие дети будут делать так, как захочет он, и когда они противились, он становился заносчивым и дерзким. У него совершенно не был развит обычный навык давать-и-получать.

Поэтому Рут вызвала в школу родителей Джонни. Честно говоря, ее почти не удивляло, что она от них ничего не услышала — после драки Джонни редко приходил домой без синяков и ссадин и там тоже получал свою порцию затрещин и тумаков. Но когда, наконец, Рут стала говорить, глядя им в глаза, о поведении их сына, то, оказалось, ее рассказ их совершенно не волнует.

— Мы всегда учили Джонни уметь за себя постоять, — сказала его мать Крис.

«В самом деле», — подумала Рут, видя, что проблема оказывается гораздо больше, чем она себе представляла.

— Джонни всегда жил своим умом, — вступил в разговор его отец Грег. Звучавшая в его голосе гордость не смутила Рут.

— Да, — осторожно ответила она, — Джонни действительно очень уверен в себе, и у него нет проблем с тем, чтобы выразить то, что он хочет.

Крис и Грег посмотрели друг на друга.

— Но дело в том, — продолжала Рут, — что у Джонни, видимо, есть проблемы: он не хочет понимать, что хотят другие, и с уважением относиться к тому, что другие чувствуют. Он становится весьма агрессивным, если ему не удается настоять на своем.

Она собралась с духом, ожидая увидеть взрослую версию теперь уже хорошо понятного характера Джонни.

— Они просто дети, — сказала Крис, пожав плечами, — а дети дерутся. Если вы оставите их одних, они во всем разберутся сами. Именно так мы воспитывали их дома, и у нас это неплохо получалось!

Маленькая взрослая

Мать Тины любила всем говорить, что ее дочь «была рождена, чтобы стать сильной». Для Мамы Тина была человеком, на помощь которого та могла рассчитывать: в домашних делах и в воспитании своих младших братьев и сестер, когда Мама, чувствуя себя так, словно отправляется на заслуженный отдых, входила в свою спальню с опущенными шторами. Тина казалась намного мудрее своего возраста, и когда у Мамы наступала депрессия, — а это случалось довольно часто, — десятилетняя девочка оказывала ей такую поддержку и помощь. Она понимала даже то, почему Мама несчастлива с Папой.

Тина грустила, глядя на свою мать, но она обожала своего отца, и в его жизни она также занимала особое место. Они вдвоем были заодно: они вместе строили бизнес-проекты и вместе заботились о Маме. Тина с Папой ходили по магазинам, вместе готовили, а воскресенье было их личным днем. Тогда они вместе садились за стол и играли в карты — тоже вдвоем. Как и Мама, Папа считал Тину своим доверенным лицом. Она знала обо всех его печалях и досадах, и втайне она была на его стороне. Даже в детском саду Тину называли «маленькой девочкой, которая говорит, как взрослая». С тех пор она была лучшей ученицей и, как правило, — любимицей учителя. Поэтому когда она стала вызывающе вести себя в школе и дерзить дома, все очень удивились. По мнению ее родителей, у нее начался пубертатный период несколько раньше, чем положено.