— Эй, подожди! — Он вскочил. — Не уходи, а? Побудь со мной, пожалуйста!

Легкие неуверенные шаги. Девочка вернулась, остановилась около него.

— Это твое тайное убежище? — спросил Поль. — Когда я был… ла… маленькой, я тоже иногда от всех пряталась. Как тебя зовут?

— Недостойная Ивена Деберав, старшая госпожа.

— Почему недостойная?

— Потому что мой папа был преступником, старшая госпожа.

Поль начал злиться — не на девочку, а на тех, кто навязал ей эти дурацкие правила.

— Называй меня Полиной, без всяких дополнений, хорошо? Я тоже недостойная: видишь, я забралась на чердак вместо того, чтобы добропорядочно ругаться с другими кроткими вдовами из-за неправильно зашитых подштанников. — Поменьше ахинеи, ты не подружку на ночь снимаешь, а разговариваешь с перепуганным ребенком. — Мне надо где-то отсидеться и прийти в себя, а то мне здесь не нравится.

Молчание. Потом Ивена Деберав еле слышно пробормотала:

— Мне тоже не нравится.

— Можно я на тебя посмотрю?

— Здесь нет света, гос… — девочка запнулась, — Полина.

— Лучше Поль. Меня все друзья так называют. У меня фонарик, сейчас достану.

Фонарик лежал в одном из потайных карманов, замаскированных рюшами. Большая хрустальная капля на цепочке с зажимом — можно прикрепить к одежде или к предмету обстановки. Поль включил его и в мягком сиянии капли разглядел Ивену Деберав. Худенькое бледное лицо. Темные волосы гладко зачесаны назад, стянуты в косичку. Лет десять-одиннадцать.

— Ты часто сюда приходишь?

Она опустила голову. Ее стесняло присутствие посторонней вдовы, кроткой и плодородной, принадлежащей к привилегированному второму уровню. Ивена переминалась с ноги на ногу и теребила краешек платья: ей хотелось уйти, но по здешним правилам она, видимо, не могла это сделать без разрешения «старшей госпожи». Как же удержать ее около себя, не испортив ей настроение? Вдруг Поля осенило.

— Ивена, хочешь, я тебе сказку расскажу?

— Какую сказку? — Проблеск интереса.

— Про девочку — такую же, как ты. Ее звали Алиса, и она погналась за белым кроликом. Ты когда-нибудь видела живого кролика?

— На картинке.

— А я видел… ла… настоящих. — Следи за речью, растяпа, трансвестит из тебя никудышный и шпион то же самое. — Тебя не потеряют?

— Когда будет вечерний звонок, я должна спуститься вниз. Его здесь слышно.

— Значит, у нас есть немного времени. Фонарь я выключу, чтобы нас тут не поймали. Давай сядем, и слушай…

Сказку древнего землянина Льюиса Кэрролла на Манокаре не знали. Тина как-то сказала, что прочитала «Алису» уже после своего бегства с родной планеты. Наверное, Поль был первым, кто взялся пересказывать эту историю на манокарском.

О своем прошлом Стив знал только одно: какое-то прошлое у него было. Он мог многое, но не мог вспомнить, откуда пришел и кем являлся раньше. Силарцы тоже не обладали нужной ему информацией. Да, они имели представление о том, что, кроме этой Вселенной, есть другие, что иногда существа из тех вселенных посещают нашу… Все это в общих чертах, без подробностей. Лиргисо считал, что нашел материалы, которые проливают свет на прошлое Стива. Вернее, не то чтобы нашел — он знал, где эти материалы лежат: на Савайбе, колонизированной людьми, гинтийцами и кудонцами, в частной коллекции одного кудонского магната. Изъять их оттуда (Лиргисо предпочитал именно эту эвфемистическую формулировку), изучить, скопировать, переслать Стиву…

— Пока я находился в бункере патрона… и морочил вам головы, утверждая, что не могу отключить излучатели, — он подмигнул и с невинной гримасой развел руками, — я обнаружил там много любопытного. В том числе записи моментов, когда Стив телепортировался в бункер. Его же несколько раз убили! А он с трогательным постоянством доставлял свой изувеченный труп на яхту и занимался реанимацией… — Лиргисо расхохотался. — Тина, неужели тебе не смешно?

— Нет. Тебя веселит то, что твоего врага несколько раз подряд убивали?

— Меня веселит его упорство, достойное лучшего применения. Я не считаю Стива своим врагом. Нельзя враждовать с ураганом, или с черной дырой, или с Флассом, а Стив — явление того же порядка. В отличие от моего бывшего патрона я не чокнутый, убить его я даже пытаться не буду. Вместо этого я цивилизованно спроважу его домой. Ты держала его мертвой хваткой — так же, как держишь меня, но теперь, когда тебя больше нет, — Лиргисо ухмыльнулся, — ему нечего здесь делать. Я все улажу к общему удовольствию. Стив уйдет, и эта Галактика достанется мне.

«Ты не чокнутый? Спорное утверждение…»

— Думаешь, никто, кроме Стива, не сможет дать тебе по рукам? — спросила Тина вслух. — Есть еще силарцы, среди них много экстрасенсов.

— Силарцы не вмешиваются во внутренние дела других рас, а вторгаться на их территорию я не собираюсь. Мне вполне хватит энбоно и людей.

Роскошная скоростная яхта босса «Кристалона» вышла из гиперпространства и приближалась к Савайбе. Лиргисо и Тина сидели в салоне. На Тине было нечто шелковистое, элегантное, подчеркивающее линии и формы тела; она бы, конечно, предпочла что-нибудь поуниверсальней и попроще, но лучше уж такая одежда, чем никакой.

Весь остаток вчерашнего дня и почти всю ночь Тина пыталась пробиться через блокировку, созданную препаратом, который ввел ей Лиргисо. Препарат вызвал некую реакцию в клетках мозга, на биохимическом уровне что-то изменилось — и поэтому она больше не может делать вещи, которым научил ее Стив? Здесь крылось противоречие. Способности Стива остаются при нем, даже если его мозг разрушен (несколько раз такое случалось); почему же Тина из-за нескольких миллиграммов психотропной дряни стала беспомощной? Или все дело в изначальной разнице между ними?

Она с неприязнью посмотрела на Лиргисо, который сидел напротив — в безупречном светлом костюме, с подведенными глазами и зеркально-черным маникюром на правой руке. Ногти левой руки покрывал призрачно-переливчатый лак, постоянно меняющий оттенок в зависимости от угла преломления света. У Тины маникюр был такой же, а до растворителя она пока добраться не смогла.

— Тина, не смотри на меня так. Это причиняет боль.

Каждый раз, когда он вспоминал о своей тонкой душевной организации, Тина немного терялась: и это — после всего, что он успел натворить, и на Лярне, и в Галактике?

— Я знаю радикальный способ решить эту проблему.

— Расстаться с тобой? Ни за что. Я способен получать удовольствие, невзирая на боль… и даже от самой боли. Я Живущий-в-Прохладе, а не ограниченный представитель человеческой расы. — Лиргисо мельком взглянул на свои ногти, которые из аметистовых превратились в жемчужно-серые с синеватым отливом. — Тина, когда мы с тобой занимаемся любовью, ты не испытываешь ко мне отвращения. Такие нюансы я очень хорошо чувствую.