Оливия медленно перевела взгляд на Люси, смотря на нее сквозь стекла очков в серебряной оправе. Ее молчание было невыносимо. Люси не сдержалась и закричала о том, что Оливия прекрасно видит, что она как две капли воды похожа на ее сестру и должна признать это. Но в ее глазах было столько ярости и ненависти по отношению к родной племяннице, что Люси не смогла больше вымолвить ни слова, а непроизвольно вскочила со стула и отошла в сторону. Оливия тоже резко поднялась на ноги, охваченная дрожью, возмущенная и гневная.

— Вы не Атвуд! Вы не ребенок моей сестры и ее мужа! Вы подлая обманщица! Мошенница! Убирайся туда, откуда приехала! И никогда больше не попадайся мне на глаза!

Разгневанная дерзким поступком Люси, она, гордо подняв голову, двинулась к выходу, ленты на ее шляпке заколыхались, и, не взглянув на девушку, она вышла из комнаты, оставив двери нараспашку.

Люси стояла не двигаясь. Казалось, она оцепенела и онемела от слов Оливии. Позже она почувствует боль, но не сейчас. Позже она заплачет, но в данный момент ее глаза были такими сухими, что казалось, в них больше никогда не появится ни слезинки. Она видела свое отражение и балкон за собой в круглом зеркале, висящем на стене недалеко от нее, но в зеркале отражалась незнакомка, чье лицо стало белым, неживым, будто сделанным из воска. И действительно, существо, называвшее себя Люси Атвуд, было вымыслом, мифом, и только благодаря фамилии Стефано она стала существовать как человек, ведь без нее она никто. Она была никем. Человеком, который жил, но которого не было в этом мире.

Вдруг Люси стало дурно и она почувствовала слабость. Она закрыла рукой глаза, но головокружение не прошло, и, задыхаясь, девушка упала на колени. Погружаясь в темноту, она попыталась глотнуть свежего ночного воздуха, смутно осознавая, что с левой стороны от нее заструился поток яркого света. Она нащупала каменные перила балкона и, облокотившись, крепко схватилась за них, зная, что если не уцепится, то упадет в обморок. Покачиваясь от слабости в ногах, она увидела внизу темные лужайки и звезды, отражающиеся в озере, и только тогда осознала, что ей угрожает опасность: ведь она наклонилась над перилами слишком сильно и может упасть и разбиться, но ее тело обмякло, у нее не было сил, чтобы спастись.

Внезапно чьи-то сильные руки схватили ее и резко отстранили от перил.

— Не следует умирать, — произнес Джош.

Моментально Люси почувствовала негодование и возмущение, но не потому, что могла умереть, а из-за забвения, которое снова овладело ею, обещая временное избавление от мук и страданий, поглощающих ее.

Джош стал трясти Люси, пытаясь вытащить ее из бездны, в которой она утопала.

— Я признаюсь, что скучал бы по вам, если бы вы уехали отсюда.

Казалось, эта язвительная насмешка вернула ее обратно к жизни. Люси с трудом стала дышать, стараясь изо всех сил, и от напряжения и усилий совсем побледнела.

Он взял ее на руки, отнес обратно в комнату и осторожно положил на обшитый шелком диван, подкладывая под голову мягкие полдушки. Быстро, но внимательно он посмотрел на портрет Лионела, а затем снова на нее. Затем он позвал на помощь.

Она пришла в сознание от резкого запаха нюхательной соли, флакончик с которой ей под нос подставила Донна, а рядом с диваном, на котором лежала Люси, стояла Анна Эденфилд. Больше никого в комнате не было.

— Не надо, не садитесь, — посоветовала Донна, поправляя кружевные подушки, лежащие рядом с ее головой. — Вы упали в обморок и какое-то время находилась без сознания.

— Мы хотели даже вызвать врача, — добавила Анна, на лице которой все еще выражалось беспокойство. Она поднесла Люси стакан с водой. — Вот, сделайте маленький глоточек.

Люси отпила немного воды, а затем опять опустила голову на подушки, закрывая глаза. И снова все вернулось: эта ужасная сцена с Оливией Рэдклифф и голос Джоша, возникший из темноты. «Откуда он взялся? И что он сказал ей?» Запутавшись в мыслях, она обхватила голову руками и застонала.

Люси не могла остановиться. Девушки суетились, бегали вокруг нее, пытаясь успокоить, но она только раскачивалась из стороны в сторону, продолжая плакать. Донна выбежала из комнаты, чтобы позвать Кейт, которая тут же покинула танцевальный зал, появившись в божественном кремово-золотом платье. Люси увидела, как она вошла в комнату, сквозь пелену, а затем снова закрыла глаза. Она слышала тихий нежный голос жены Дэниэла, которая давала наставления девушкам, и слабый треск и шуршание длинных вечерних перчаток, которые она расстегивала и снимала.

— Скажите одному слуге, чтобы принес шерстяное одеяло, а другому — чайничек индийского чая. А сами возвращайтесь в танцевальный зал, а с миссис Ди Кастеллони побуду я.

— А что с ней произошло?

Кейт подумала, смотря на молодую женщину, лежащую на диване, что все дело в том, что Люси перенесла сильный шок, в результате которого упала в обморок, а вот причиной его был точно не тугой корсет и напряжение в груди.

— Я уверена, что это ужасная миссис Рэдклифф так сильно расстроила ее. Я танцевала с Тимоти, когда мистер Бартон позвал нас на помощь, сказав, что нашел Люси без сознания. Тим сказал, что она и миссис Рэдклифф должны были разговаривать в гостиной о портрете мистера Атвуда и его жизни, поэтому я и делаю вывод, что это Рэдклифф во всем виновата. А что еще можно подумать?

— А где сейчас миссис Рэдклифф?

— Она сразу же отправилась домой.

Кейт решила воздержаться от высказываний и выгнала девушек, чтобы заняться Люси. Она достала из сумочки, обшитой жемчугом, пузырек с лавандовой водой, смочила ею чистый платок и приложила ко лбу Люси. Она вела себя спокойнее, чем была на самом деле. У Кейт в голове вертелся один вопрос, который обычно задают молодым девушкам, когда они падают в обморок, чтобы узнать, необходима ли им профессиональная помощь, но не знала, как его произнести вслух, боясь того, что та могла ответить. Но это нужно было сделать.

— Вы ждете ребенка, миссис Ди Кастеллони?

Люси подняла голову, от изумления чуть не разинув рот, так что Кейт сразу все поняла, прежде чем Люси успела ей ответить.

— Нет. Уверяю вас, нет. Я потеряла сознание не из-за этого. Я поссорилась с миссис Рэдклифф. — Она опрокинула голову на подушки и снова застонала.

В дверь постучали. Кейт встала и направилась к двери, чтобы открыть, ее тело охватила дрожь, но не от напряжения, а от облегчения — слава богу, Люси не подтвердила ее опасения. Она, конечно, знала, что Ричард был благородным молодым человеком и если что, не бросил бы молодую беременную вдову. Он не мог поступить необдуманно, тем более что мужчины семьи Уорвиков не были столь горячими и сладострастными от природы. Кейт взяла у слуги одеяло, но отложила его в сторону, пока не принесли чай. Она налила из чайника индийский горячий сладкий чай в чашку, и ей удалось убедить Люси выпить его. Он произвел удивительный эффект, после второй чашки Люси успокоилась, а Кейт, присев на краешек софы, смотрела прямо на нее.