– Давай за мной, – сказала она, – покажу как правильно.

Олег вернулся к берегу, где глубина была ему по грудь.

– Вот так работай руками, – показала Настя, стоя перед ним, – понял? Повтори.

Олег постарался.

– Нет, не совсем. Смотри, – она шагнула к нему, взяла за руку и слегка встряхнула. – Расслабься, не зажимай плечи, я тебя не укушу. Вот, понимаешь? – и описала круг его рукой. – Одна, затем другая. Одна – другая. На каждый гребок два удара ногами. Голова прямо, лицо вниз, выдыхаешь. Каждый второй или третий гребок, зависит от темпа, поворачиваешь голову – и вдох.

– А как смотреть вперёд?

– Ну поглядывай иногда. Постоянно-то зачем? Давай повтори ещё раз и дома вспоминай…

Надя Игнатович выписалась из госпиталя, но на работу ещё не вышла. За ней ухаживали Лена и Полина Сергеевна, на дом приходил военный психолог. В Севастополе отловили её сына Димку, зависавшего у каких-то приятелей, и, за неимением лучшего места, временно поместили в приёмник-распределитель.

По обрывкам фактов, по косвенным свидетельствам мы с Таней восстановили более или менее правдоподобную картину. Димка не только бегал как хвостик за Земляковым, но ещё и брал на хранение ворованные медикаменты. Брал непосредственно у старших товарищей из госпиталя, и к ним же кинулся, весь дрожа и трясясь, когда Надежда обнаружила дома партию и спросила: «Что это? Откуда?» Что сказали товарищи, неизвестно – но, вероятно, напугали втрое против прежнего.

Они же на следующий день встретили Надю после работы и поинтересовались, не видела ли она дома вот такие таблетки? Отняли, между прочим, у вашего сына при попытке продать. А это – колония, уважаемая, покрывать его никто не будет, не рассчитывайте. Чувства бедной Нади представить легко. Таблетки – правда видела, даже ампулы видела, на что способен сынок – представляет, и, хоть он мерзопакостник, устраивает дома кошмары и таскает деньги из кошелька, всё-таки родной человек. Наверное, она и сама виновата, не сумела как следует воспитать… А, может быть, ни о чём таком и не думала, – бывают минуты, когда все логические доводы теряют смысл.

Как бы там ни было, она согласилась купить молчание известной ценой. Идти до садоводства было недолго. Но за первым разом последовал другой, третий, – и, когда она увидела, что из этого плена не выбраться, сорвалась и почти в беспамятстве пришла через все дачные кварталы к нашему ранчо.

Всё-таки очень жаль, что мы тогда их не нашли и даже не подумали искать.

А Димка от страха удрал в Севастополь и ни о чём не подозревал.

Я осторожно предположил, что теперь он, наверное, многое поймёт и поумнеет.

– Вряд ли, – мрачно ответила Таня, – таких бесполезно учить и воспитывать. Лечить, а не поможет – пиздить, чтобы боялся и вырабатывал рефлекс.

В первый и последний раз я услышал от неё непечатное слово.

Вероятно, она была права; а что Лена с братом такие разные – так у них разные отцы. Может быть, Димка удался в папашу.

Мы написали свидетельские показания. Наталья Борисовна, приходившая в школу ещё трижды, сказала, что вызывать в суд нас не будут: доказательства собраны, хватит на пять судов, экспертиза всё установила и подтвердила. Процесс по делу о хищениях в госпитале решено – вон там, в этих сферах, – подняла она взгляд к потолку, – решено сделать максимально громким в духе перестройки и гласности, с газетными статьями и репортажами по телевидению, а по делу Надежды – закрытым, без лишнего шума. Все получат своё.

Моё состояние драки ради самой драки на удивление затянулось. Удивление было радостным: тетрадь исписана почти на треть, вопроса, кому это надо, нет и в помине. Один минус: я не знал, чем и когда история закончится, а, не закончив, не мог показать её Тане, потому что героиня была не только не похожа на неё, но во многом противоположна. Откуда взялась, кто прообраз?.. Да бог её знает, она и вышла на балкон ниоткуда, и каждым словом и поступком удивляла меня самого. Впрочем, было небольшое самооправдание: герой тоже имел со мною очень мало общего – как с сегодняшним, так и с тем, каким я был три года назад.

Итак, на следующее утро после пляжа… На следующее утро Олег проснулся бодрый и совсем не обгоревший. Подумал, что без Насти наверняка перебрал бы солнца, но она, опытный человек, то звала купаться, то уводила под навес. Временами хотел поспорить: не дело девчонке, даже такой большой, командовать, – но между «хотеть» и «решиться» слишком долгая дорога. И правильно, что не спорил.

Немного болели мышцы от непривычной работы – плавания, бадминтона на песке, – но это было по-своему приятно. Теперь-то он быстро станет сильным и покажет этому белобрысому!..

После завтрака Олег пошёл с мамой устраиваться в новую школу. Его определили в седьмой «А»; он получил в библиотеке учебники, увидел классного руководителя, директора, завуча, некоторых ребят, среди них и рыжую Михайлову, которую звали, оказывается, Олей. Белобрысого не было нигде.

Мама сразу из школы пошла оформляться на работу: быстро у неё всё получилось. Олег, вернувшись домой, пообедал на кухонном подоконнике и стал повторять движения рук пловца. Они выходили в таком ритме: два быстрых гребка, пауза, три гребка, – будто он заранее готовился услышать знакомый стук. И действительно услышал и, бросив упражнения, выбежал на балкон.

Соседний балкон был пуст. Олег в растерянности огляделся…

– Ку-ку! – сказала Настя, выглянув из окна, разделявшего балконы. – Привет юным подводникам!

– C добрым утром, – ответил он, и она засмеялась:

– Да вроде уже день, на пляж опоздали. Ты скажи, почему только я тебе стучу? Сам, что ли, не можешь? Или не хочешь? Гордый, да?

Олег молчал. Не понимает или смеётся?..

– Помнишь, я говорила о других сигналах? Если наоборот, вот так, – Настя, в этот раз деревянной линейкой, стукнула по перилам три раза и два, – что это значит, догадайся?

Олег пожал плечами.

– Это значит: приходи в гости. Вот так. – Настя постучала ещё раз: три, пауза, два. – Намёк понял?

– Понял, – сказал Олег и развернулся.

– Постой. Через десять минут, договорились?

– Хорошо…

Кажется, таких долгих десяти минут в его жизни ещё не было.

Ему не пришлось даже звонить: Настя распахнула дверь, едва он приблизился.

– Заходи! Не бойся, дома никого. Кроме меня, конечно, – И, проводив его в комнату, добавила: – И тебя.

В комнате легко пахло цветами. У Насти было не совсем то лицо, к которому он уже привык. Отвёл взгляд и, прежде чем оно растаяло в памяти, догадался: накрасила глаза. Не сильно, но достаточно для того, чтобы стать и взрослее, и какой-то более своей, что ли, как в кино. Там на самую прекрасную героиню найдётся нелепый Шурик и легко заговорит с ней, возьмёт за руку. Ещё раз осторожно посмотрел… От мысли, что она сделала это для него, сердце подскочило вдвое сильнее. Вишнёвые босоножки, сиреневое платье без рукавов, с тонким поясом на талии, – неужели вправду хочет понравиться, или он не в меру размечтался?.. Олег и сам не терял даром десять минут ожидания: вымыл руки и лицо, причесал волосы, надел новые шорты, клетчатую рубашку, – но всё-таки рядом с Настей, по здравому размышлению, не тянул и на половину смешного Шурика.