Теплов, желавший, видимо, и себе присвоить часть заслуг по поимке преступников, металлическим голосом провозгласил:

— Следует немедленно арестовать убийц! Я сам с ними поговорю! Надо же знать причины такого злодеяния.

— Видите ли, сударь, — быстро вмешался Иван Леонтьевич, — если прислать за ними ваших чиновников, так злодеи, пожалуй, сразу обо всем догадаются и сбегут. А потому я велел нашим казакам доставить Боровичей в театр, словно бы на репетицию оперы. Они ведь, знаете ли, в опере поют…

— Кстати, об опере, — недовольно поморщился Теплов и взглянул на синьора Валлоне. — Неужели вы надеялись с помощью ваших авантюрьеров и вот этого недоученного капельмейстера сыграть перед гетманом итальянскую оперу?

— Простите, ваше сиятельство, я ведь не думал, что так получится, — смутился Шалыгин. — Да у меня времени не было…

— Однако чем же ты теперь заменишь отдеру, несчастный? — поджал губы Теплов.

— У нас есть прекрасные певцы и танцоры, — скромно заметил Иван Леонтьевич.

Его тотчас поддержала Наталья Демьяновна:

— Это будет даже лучше, чем опера! Наших малороссийских певцов и в Петербурге любят посильнее итальянских!

— Но Кирилл Григорьевич… — начал было Теплов.

— Я объясню ему все как есть! — заверила Наталья Демьяновна. — Мои сыны не чураются казацких песен и танцев. Однако что-то мне тут стало жарковато от споров. — Розумиха принялась быстро обмахиваться веером. — Пойду-ка я выйду во двор. Сделаем перерыв, потом поглядим остальное.

Наталья Демьяновна в сопровождении компаньонки важно выплыла из зала, а вслед за ней двинулись, не переставая обсуждать будущее представление, Теплов с Шалыгиным.

— А где моя Настя? — забеспокоилась Татьяна Степановна. — Я хочу немедленно с ней поговорить!

— Сейчас я ее приведу, — вызвался Денис и тут же с завидной резвостью устремился за кулисы.

— Какой славный, почтительный молодой человек, — заметила Татьяна Степановна, глядя ему вслед. — Когда я мечтала о сыне, то представляла его именно таким.

— Ах, не всегда он бывает таким почтительным и милым, — улыбнулась Елена Никитична.

— По-моему, вы к нему слишком строги.

— А по-моему, это вы чересчур строги к своей дочери.

Тем временем Денис отыскал Настю, схватил ее за руки и, пристально глядя ей в глаза, объяснил:

— Там, в зале, сидят наши матери. Каким-то образом они познакомились в дороге и, по-моему, успели подружиться. О Боровичах всем уже объявлено. Татьяна Степановна называет меня твоим спасителем. Кажется, я ей понравился. Теперь твоя очередь пустить в ход свои чары. Думаю, у тебя это получится без труда. Еще несколько минут — и родительское благословение нам обеспечено. Иди, твоя матушка тебя зовет.

— Родительское благословение? — вскинулась Настя. — Да о чем ты говоришь? Ты разве уже сделал мне предложение и получил мое согласие?

— А разве нет?

Денис попытался ее обнять, но Настя ловко увернулась и стремительно понеслась из-за кулис в зрительный зал, лишь мелькнуло ее причудливое сценическое платье из розовой тафты. Денис посмотрел ей вслед и вздохнул с мечтательной улыбкой. Он был почти уверен в ее ответе, но маленький холодок сомнения все же оставался и тревожил ему душу.

Да и Настино сердце билось тревогой, когда она предстала пред очи Елены Никитичны и своей матери, которая тотчас набросилась на девушку с упреками:

— Ну как же ты могла скрыть от меня, что здесь такие дела творятся? Почему не написала мне? Ведь чуяло мое сердце, что с тобой неладно…

— Погодите, мама, — смущенно остановила ее Настя, взглянув на Елену Никитичну.

— Да, конечно… — опомнилась Татьяна Степановна. — Вот, любезная сударыня Елена Никитична, позвольте представить вам мою своенравную дочь Анастасию. Ведь говорила же я ей, чтобы не ехала в Глухов играть в театре. Мыслимое ли дело для девушки дворянского сословия выступать на сцене рядом с мещанками и поселянками? А она мне начала доказывать, что нынче другие времена, искусства и науки важнее происхождения. Ну и Боровичи, конечно, меня тоже в этом убеждали. Теперь понятно, какой у них был интерес… Вернее, совсем не понятно, зачем они на тебя охотились. Ведь имение-то наше невелико и небогато. И о каком золоте говорила Гликерия?.. Можешь ты мне ответить, своевольница?

— Ну, не браните свою милую дочь, — вступилась Елена Никитична. — Видите, девушка и без того растеряна. А что до игры на сцене, так ничего зазорного в том нет. Я вот даже обрадовалась, когда увидела, как славно мой Денис играет.

— Но он мужчина, ему позволительно, — заметила Татьяна Степановна. — А вот Анастасия, баламутка…

— Полно вам, дорогая, — улыбнулась Томская. — Я бы только радовалась, если бы имела такую дочь.

Настя с искренней благодарностью взглянула на Елену Никитичну, а за ее спиной вдруг раздался бодрый голос Дениса:

— Матушка, вы вполне можете иметь Настю своей дочерью, если посватаете ее за меня.

Все три женщины воззрились на Дениса не то удивленно, не то обрадованно. Но никто ничего не успел ответить, потому что в зал вдруг вихрем ворвались Вера и Остап Борисович. За время, пока шла репетиция, они, естественно, успели узнать о приезде благородных вдов и, едва дождавшись, когда из дворца выйдут Теплое и Розумиха, тотчас кинулись засвидетельствовать приезжим свое почтение. Увидев рядом с матерями их детей, авторы ревнивых эпистол в первое мгновение растерялись, но ничто не могло остановить их наступательного порыва. Новохатько, подлетев к Татьяне Степановне, старательно расшаркался и тут же что-то зашептал ей в ухо, искоса поглядывая на Дениса. Со стороны можно было расслышать его особенно настойчиво повторяемые слова: «Это же тот самый!» Вера, чмокнув в щеку Елену Никитичну, взяла ее под локоть и, стараясь увести подальше от Насти, зашептала: «Это же она, та самая…»

Между тем Татьяна Степановна, отбиваясь от Новохатько, с досадой ему говорила:

— Как вам не совестно, Остап Борисович, возводить этакую напраслину! Да ведь Денис Томский спас мою Настю! Полно вам наговаривать, я своим глазам верю больше, чем вашим измышлениям!

Чуть поодаль от нее Елена Никитична столь же решительно отвечала Вере:

— Негоже тебе было писать такое письмо! Ты все-таки Денису свояченица и должна желать ему добра. А кто может быть лучше для него, чем такая девушка, как Анастасия? Она мне сразу понравилась, а ведь я, как известно, людей насквозь вижу.

Вера и Остап Борисович еще не успели понять до конца, что их партия проиграна, как вдруг в зале появился Шалыгин и срывающимся от волнения голосом прокричал:

— Боровичи бежали! Ускользнули из-под носа у наших казаков, вскочили на лошадей и поскакали неизвестно куда!

— Значит, все-таки они… — простонала Татьяна Степановна, которая до этого последнего доказательства все еще таила надежду на невиновность племянника.