Шалыгин, с удивлением отметив, что Денис как будто избегает Настю, поприветствовал девушку и не удержался от вопроса:

— Неужели и вправду злодеями оказались ваши родичи?..

— Увы, все правда, — сухо ответила Настя. — Но об этом — после. Сейчас ведь надо срочно выступить перед Тепловым, так?

— Да, слава Богу, не он один сегодня будет нас оценивать, — сказал Шалыгин, вздохнув с облегчением. — Наталья Демьяновна тоже приехала, и я надеюсь на ее благожелательность.

— Говорят, в парадной зале собралось много людей? Тогда я тоже пройду через боковой вход, чтобы с ними не встречаться. — Настя кивнула на дверь, за которой скрылся Денис.

— Да, так будет лучше. А почему Боровичи не захотели поехать вместе с вами? Они что-то заподозрили?

— Вряд ли. Они сказали, что им не к спеху, придут пешком.

— Значит, я правильно сделал, что послал за ними казаков… — пробормотал Шалыгин.

— И вот еще какое дело, Иван Леонтьевич. Сегодня в Глухов прибыла моя мама. По дороге она познакомилась с какой-то дамой и хочет вместе с ней идти сюда, во дворец. Пожалуйста, прикажите привратнику и лакеям, чтобы любезно их пропустили.

— Не беспокойтесь, слуг я предупрежу и сам представлю вашу маменьку Наталье Демьяновне и Теплову. А вы, панночка, извольте бегом переодеваться к выступлению.

Настя не заставила себя долго ждать, кинулась к боковому входу, только юбки мелькнули у двери.

Иван Леонтьевич немного потоптался на месте, решая, то ли сразу идти к актерам и готовить их для выступления, то ли искать пристава и вызывать стражу для задержания убийц. Но, поколебавшись, он решил, что до окончания репетиции не стоит омрачать зрителей и актеров ужасным известием.

Шалыгин уже направился к ступеням дворца, но шум подъехавшей коляски заставил его оглянуться. В экипаже прибыли две женщины — по виду благородные дамы. Присмотревшись внимательней, он узнал в одной из них мать Дениса Томского, с которой однажды встречался в Петербурге. Лицо другой дамы тоже показалось ему знакомым, но он еще не успел понять, кого она напоминает, как Елена Никитична, подойдя к нему быстрым шагом, воскликнула:

— Здоров будь, Ваня Шалыгин! Узнала тебя сразу, ничуть не изменился. Вот, любезная Татьяна Степановна, если еще не знаете этого молодца, так представлю его вам: Иван Леонтьевич Шалыгин, управитель гетманского театра.

Шалыгин, тут же догадавшись, кем была вторая дама, живо откликнулся на приветствие:

— Добрый день, Елена Никитична и Татьяна Степановна… Криничная, я думаю. Ваша дочь только что предупредила меня, что вы придете во дворец с новой знакомой. Вот уж не предвидел, кем окажется эта дама! Я ведь с Еленой Никитичной знаком через ее сына. А вас, Татьяна Степановна, знал пока что лишь по рассказам вашей дочери и… и племянника.

Лицо Криничной заметно помрачнело, и она, переглянувшись с Томской, тихо сказала Шалыгину:

— Мне надо срочно переговорить с Настей. А что до племянника и его жены, так тут, понимаете ли, какое дело… не знаю, как и сказать…

— Вы о Боровичах не волнуйтесь, я уже послал за ними людей, они тоже скоро прибудут сюда, — заявил Шалыгин.

— Да я не об этом волнуюсь, — махнула рукой Татьяна Степановна. — Мне не дает покоя разговор, который я сегодня нечаянно подслушала. Илья с Гликерией говорили о каких-то убийствах, ножах, золоте… Я уж прямо извелась. Что тут в Глухове случилось за это время? Настя мне ничего такого не писала…

— Вы подслушали какой-то странный разговор?.. — Иван Леонтьевич лихорадочно соображал, как бы выйти из затруднительного положения, ибо не хотел и не имел времени объяснять почтенным дамам столь ужасные вещи. — Это, вероятно, Илья с женой учили роли в новой трагедии.

— Вот, я же вам говорила, что это все диалоги из пьесы! — воскликнула Елена Никитична. — Напрасно вы, голубушка, разволновались и напридумывали разных страстей.

— А как же кот, который… — пробормотала Татьяна Степановна.

— Это всего лишь случайность, — успокоила ее спутница.

— О чем вы, какой кот? — рассеянно спросил Шалыгин и, с беспокойством оглядевшись по сторонам, заторопился: — Пойдемте, сударыни, я представлю вас Наталье Демьяновне и Теплову. Думаю, вам позволено будет присутствовать на репетиции, поскольку ваши дети исполняют главные роли.

— Но мне сперва надо поговорить с Настей! — возразила Криничная.

— Сейчас невозможно, поговорите после репетиции, — заявил Шалыгин и с поклоном препроводил дам в центральную дверь дворца.

Большая зала напомнила Елене Никитичне императорский дворец на Мойке, куда однажды Томская была приглашена Елизаветой Петровной. В гетманском дворце все было уменьшено по сравнению с петербургским, но пропорции оставались те же, да и отделка так же поражала роскошью. По одной стороне залы шли огромные окна, по другой — венецианские зеркала. Шелковые обои бирюзового цвета великолепно сочетались с тонкой позолоченной резьбой, потолок был расписан изображениями нимф и фавнов. Для вечера слуги уже приготовили множество восковых свечей, вставленных в бронзовые подсвечники. Можно было представить, как роскошно и таинственно заблестит парадное великолепие залы в мерцании свеч. Татьяна Степановна, хоть и не была здесь ранее, но почти не дивилась окружающей роскоши и красоте, потому что ее мысли были заняты совсем другим. Елена Никитична, поглядывая на сосредоточенное лицо своей спутницы, и сама невольно проникалась тревогой.

Между тем в зале было полно людей, которые только и делали, что осматривали и обсуждали обстановку дворца. Дворяне, купцы и знатные мещане Глухова, засвидетельствовав свое почтение Наталье Демьяновне, теперь разошлись во все концы, любуясь зрелищем парадной залы, в которую их допускали лишь по большим праздникам, да и то не всех. Наталья Демьяновна, доставившая им это удовольствие, теперь скромно стояла в стороне, возле двери, ведущей в театральный флигель. С ней радом, но как-то в тени, топтался с хмурым видом Теплов. Наталья Демьяновна беседовала со священником церкви Св. Николая, и никто из окружающих не решался прерывать эту беседу. Впрочем, у гостей хватало о чем говорить, и в зале стоял ровный гул голосов, иногда прерываемый восклицаниями и взрывами смеха.

Шалыгин, пройдя прямо к Розумихе и Теплову, был сразу же замечен и удостоен внимания.

— Ну что, нашлись твои актеры? — с добродушной улыбкой осведомилась Наталья Демьяновна.

— Да, они уже одеваются для репетиции, — кивнул Шалыгин и указал на благородных вдов: — А вот их родительницы приехали. Позвольте представить: Елена Никитична Томская и Татьяна Степановна Криничная.

Мать гетмана благодушно выслушала приветствия обеих женщин и, узнав, что сын Елены Никитичны — ученый-историк, радостно кивнула:

— Это хорошо, мой Кирюша любит ученых людей. С ним из Петербурга приедет несколько академиков.

Томская сказала, что Денис уже имел честь быть представленным Кириллу Григорьевичу, и Наталья Демьяновна, улыбаясь, подвела итог беседе: