Тот, кто хорошо знал и был с ней постоянно рядом. Но таких людей слишком много. И узнать, кто всё это проворачивает невозможно.

— Почему ты не выпила кофе? — я опомнилась и повернулась в сторону голоса Мая.

Он вошёл и встал за спиной Барни, буравя меня хмурым взглядом.

— Грета, этот парень с тобой? — Барни обернулся к Маю и посмотрел на него с высоты своего роста.

— Не хочешь пить? Отлично! Мёрзни! — Май выхватил кофе из моих рук и бросил его в мусорное ведро рядом со стойкой.

— Парень, ты кто такой, что так с ней разговариваешь? — Барни заслонил меня собой, а я натурально испугалась того, как Майкл посмотрел на него.

— Ты давно в больничке не квартировался, парнишка? — холодно спросил Май, а следом посмотрел на меня, — Грета, нам пора.

— С чего это ей идти куда-то с тобой! Грета, я сейчас позвоню шерифу Адамсу. Если этот придурок приставал к тебе…

— Барни, — я прикоснулась к плечу парня рукой, и он тут же обернулся, — Спасибо за помощь, но этот человек мой… — но я не успела закончить, потому что Май перебил меня таким голосом, что я тут же вспомнила побоище в сестринстве.

"Ненормальный…" — пронеслось в голове, когда он чеканил каждое слово в сторону Барни.

— Если ты хочешь остаться цел, американец, просто отойдешь от моей женщины и прекратишь звать её к себе домой!

Я даже не успела что-то возразить, как Май потянул меня за руку и вытолкнул на улицу.

— Ты доверчивая дура. Все бабы доверчивые дуры. И Мелочь была такой же. Он к тебе клеится, а ты стоишь и глазами хлопаешь, как невинная овца. А потом всё — ты у него дома, а ночью он лапает твой зад и пытается переспать с первой встречной девкой, потому что это его последний шанс натянуть нормальное тело.

Всё это он говорил совершенно будничным тоном, пока тянул меня вдоль улицы, обратно в центр. Снег прилипал к одежде, а идти становилось всё труднее.

— Что ты несёшь, Ли?! Это мой друг детства…

— Это маменькин сынок и неудачник по-жизни. Он и пристал к тебе только потому что у тебя опухшее от слез лицо, с сопливым носом и поволокой боли в глазах. Он хоть спросил тебя, почему ты стоишь столбом посреди магазина вся в слезах, Делакруз?

Я остановилась, и смерила Мая злым взглядом. А потом до меня дошло, что я и вправду опять плачу.

— Ты опять, бл***, делаешь это! Не беси меня, Грета!

Пакет упал в снег, а меня притянули резко к себе, стянули рукой маску с моего лица вниз, и впились в губы с такой силой, что я проглотила собственный вдох. Вспышка снова пронеслась перед глазами, а жар раскрутился в груди за каких-то несколько секунд, пока его губы сжимали мои, и нежно, но с силой дарили ласку.

Долго и медленно лишали воли, но оживляли опять. Возвращали возможность мыслить и хотеть. Май вернул мне желание дышать, в буквальном смысле. Потому что снова возвратилось это чувство. Именно то, когда не важно, как тебя зовут, кто ты и откуда появился. Важно лишь то, что ты ощущаешь в эту секунду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Отлично. Опять ожила. Это главное, Делакруз. Продолжай меня ненавидеть, и возможно, мы сможем нормально поговорить, — Май сдавил моё лицо в своих руках, как безумный и снова прижался к мои губам, уже сильнее, с дикостью, присущей только ему.

— Отпусти меня, — я сказала это не потому что не хотела его, я сказала это потому что понимала — если мы не остановимся, то не поговорим никогда.

Складывалось впечатление, что диалог между нами невозможен, и каждый раз, когда мы встречаемся — всё обречено закончиться только так. Только с помощью бешеного желания и дикости. На инстинктах и никак иначе.

— Ты сам хотел поговорить…

— Да! Я жажду сейчас именно разговоров, бл***, - он скривился, и схватив пакет одной рукой, другой вцепился в мою ладонь.

Мы шли сквозь метель, и когда свернули на мою улицу, я поняла что Май знает дорогу, мало того ведёт меня прямо к моему дому.

— Откуда ты знаешь, куда идти?

— А более тупого вопроса ты не нашла, Делакруз?

Мы прошли на задний двор, а Май встал напротив черного входа. Осмотрелся, и подняв один из обрезов трубы, бесцеремонно выбил им маленькое окошко в двери.

— Я начинаю узнавать тебя с новых сторон, Ли. Ты не только ненормальный и больной, ты ещё и асоциальный тип, способный войти в чужой дом без особого напряга, — я скривилась, а сама смотрела на то, как он просунул руку через отверстие и спустя несколько секунд послышался щелчок.

— Сигналки нет, значит. Ужасно не осмотрительно.

— И не говори! Однако мы вывезли отсюда всё ценное. Выносить нечего, — огрызнулась и пихнув его в сторону, вошла в дом.

Попыталась включить свет, но нащупав выключатели, поняла, что его отец тоже отключил.

Это был просто дом, который отключили от всего, и он стоял здесь одиноким напоминаем моего счастливого детства.

— Камин? — Май захлопнул двери, а я вздрогнула от его резкого вопроса.

— В гостиной, слева, — ответила, и проследила за тем, как он включил вспышку на сотовом и пошел в сторону гостиной.

— Здесь можно окочуриться раньше времени, бл***, - он ворчал.

Я впервые видела его таким. Поэтому неспешно шла вслед за Маем, а когда вошла в гостиную, увидела, как парень присел у камина и стал сбрасывать туда уголь, который купил в магазине.

— Дрова хоть какие-то остались? — он поднял на меня взгляд, а я так и стояла, ловя глазами каждое его движение.

— Чего ты уставилась на меня, Грета? Мы здесь пневмонию себе заработаем, если ты не скажешь, где лежат дрова?

— На кухне… Там есть кладовая для инструментов. В ней когда-то отец… — мой голос дрогнул, и Май это заметил, — …мы там хранили дрова для камина.

Парень медленно поднялся и бросив всё из рук, подошёл ко мне.

— Рассказывай, Грета. Я следил за тобой все эти дни и видел, что с тобой происходит. Говори, мать его, почему ты стала похожа на вонхви?

— Вонх… — я нахмурилась и попыталась повторить сказанное Маем, но меня прижали к косяку двери, нависли надо мной, и зашептали горячим дыханием.