Августу вновь пришлось думать, что с ней делать. Вероятно, и в первом случае он был не в восторге от того, что видел. Еще менее он понимал, что предстало перед ним теперь. Он искал такого же сильного и преданного человека, как Агриппа, и остановил свой выбор на Тиберии.

Он был прав насчет Тиберия, который и в самом деле был человеком сильным и преданным. Но мы оцениваем факты лишь в свете наших современных суждений и понимаем, что эту проблему нельзя было разрешить, просто отдав бабочку в другие руки. Во-первых, Тиберий был очень не похож на Агриппу: как военный он воздействовал скорее убеждением и компромиссом, а не грубой силой; как аристократ, он никогда не считал, что в браке следует использовать методы центуриона. И даже если бы он был вторым Агриппой, то не сумел бы с помощью только силы выбить из Юлии то, что в нее заложил Агриппа. Ум и характер, даже женские, однажды сформированные, остаются таковыми постоянно; их нельзя переплавить в новую форму. Итак, выбор сделан.

Брак Юлии с Тиберием продлился пять лет. Тиберий был человеком необычным; считалось, что он должен наследовать Августу и продолжать его дело. Август должен был поступить так, как считал нужным. Тем временем Тиберия готовили к тому, чтобы действовать во имя интересов детей Юлии и защищать их. Его, вероятно, устраивало, что Август предпочитал жить в воображаемом раю. Если так, это не его дело. Теперь Юлии было двадцать восемь лет. Она выполнила свой долг, родив империи двух наследников, и если Август не был расположен слишком пристально наблюдать за ее поведением, то и Тиберию это было не особенно нужно. Во всяком случае, ему не было до этого дела все пять лет. А в конце этого срока он и вовсе переехал жить на остров Родос. Август возражал, однако Тиберий настоял на своем. Он не стал ничего объяснять. Таким образом, Августу пришлось заботиться о двух внуках от брака Юлии с Агриппой – о Луции и Гае, которые были его наследниками и преемниками.

Трудно понять, отчего дети Агриппы были столь плохи, однако они явно были дурным семенем. Сам Август видел, что его внуки недостойны того предназначения и положения, к которому их готовили. Кажется, беда носилась в воздухе в эти годы. Агриппа, бывший вторым «я» Августа, умер в 12 г. до н. э., Октавия умерла год спустя. Младший сын Ливии Друз, любимец Августа, пал на полях сражения во время нападения германцев в 9 г. до н. э., через год ушли из жизни Гораций и Меценат. И в это время в 6 г. до н. э. его покинул Тиберий. Но это еще не было последней каплей. Тиберий уже четыре года жил на Родосе, когда до Августа дошли странные слухи: Юлию в чем-то обвиняли.

Выяснилось, что Юлия была замешана в ряде скандалов. Август приказал провести расследование. И вот список с именами любовников Юлии вручили ее отцу, и среди них было множество представителей древнейших и уважаемых родов из среды оптиматов. И самым первым там фигурировало имя Юла Антония.

Это потрясло Августа больше всего. Дочь Скрибонии и сын Антония! Призрак Марка Антония предстал перед ним во всем своем обаянии. Владея Юлией, сын Антония завладеет и тем, что создал Август. Было совершенно ясно, что он ею овладел. Умело подстроенная интрига, удовольствие, перед которым Юлия не смогла устоять. Она по очереди была замужем за обычным юношей, затем за деспотическим человеком средних лет, другом ее отца, и, наконец, за угрюмым и странным человеком, которому не было до нее дела. И теперь в возрасте тридцати семи лет она попала в руки человека, восхитительного компаньона, способного очаровать и увлечь ее теми же качествами, которыми в избытке обладала она сама, связавшего ее поступками, в которых она боялась сознаться, а также делами, которые не могла отрицать. Сачок – не самое лучшее место для бабочек.

Считается, что именно Ливия рассказала обо всем Августу, и, видимо, так оно и было. Она была единственным человеком, способным заставить Августа прислушаться; римское общество шокировано; кроме того, Тиберий был ее сыном, она должна была защитить и оправдать его. Вполне вероятно, она нарочно ждала, пока скандал зайдет столь далеко, что Юлия не сможет самостоятельно из него выпутаться. Ей нужно было лишь заставить Августа при расследовании использовать свою власть, перед которой бессильны все люди, а за последствия она не отвечает.

Август повинен в том, что мы так никогда и не узнали, что же открылось в результате расследования. Он сделал вид, будто действия дочери шокировали отца, однако нам очень трудно принять эту версию. Ярость, негодование, ужас, которые он, очевидно, почувствовал, указывают на нечто большее, чем потрясение от безнравственного поведения. Если бы только в этом было дело, он наказал бы свою испорченную дочь, затем простил и постарался бы загладить скандал. Однако он поступил иначе. Он поступил так, как поступают всегда, чувствуя смертельную опасность, государственные деятели. Приказал взять Юлию под стражу и сослал ее на один из островов италийского побережья. Она уподобилась человеку в железной маске, государственной преступнице, стала легендой, той, о которой говорят лишь шепотом. Ребенка, рожденного ею в заточении, приказано было умертвить. Юлу Антонию, сыну Марка Антония и Фульвии, отправлено предписание покончить с собой; других участников заговора взяли под стражу или отправили в изгнание.

Все поведение Августа в этом деле настолько странно, настолько не соответствует его характеру, что становится ясно: истинная правда так никогда и не увидит свет, хотя скандал замять не удалось. Обычно Август был терпимым и добродушным человеком, однако он так никогда не и смягчился, не изменил своего решения насчет Юлии. Он был бескомпромиссен только в минуты страха. Сохранились свидетельства римских историков, насколько опасен был Август в такие минуты.

Призрак Антония продолжает витать. Было что-то пророческое в предположении Горация о том, что дух убитого Рема все еще преследует судьбу Рима; определенно дух Марка Антония преследовал Августа. Один за другим умерли оба старших сына Агриппы и Юлии. Поскольку третий был сумасшедшим, вопрос о его наследовании не поднимался. Это положило конец всем надеждам Августа на то, что он получит наследника и преемника по мужской линии. Единственным выходом из создавшейся ситуации было усыновление. Тиберий был вызван с Родоса и усыновлен Августом, сделавшись его наследником.

Родственная линия Августа целиком не прекратилась. Она продолжилась в двух девочках, Агриппине и Юлии – дочерях Агриппы и Юлии. Среди детей, окружавших Августа, был юноша, на которого возлагались большие надежды: Германик, сын Друза и внук Ливии. У Августа созрел план – последний план – женить молодого человека на Агриппине. В конце концов, он был племянником Тиберия – сыном любимого брата Тиберия. Все, казалось, способствовало этому браку. Дети Германика и Агриппины были бы потомками Августа, Ливии и Агриппины – эта мысль согревала сердца стариков.

Однако неприятным обстоятельством было то, что Германик был и внуком Марка Антония. Делая то, что он делал, Август не мог избавиться от призрака, витавшего над ним. Совершенно определенно Антоний овладел преимуществом, которого не имел при жизни. Из трех наследников Тиберия, кончая Нероном, о котором известно, что он «из дома Цезарей», лишь двое имели кровь Августа, но во всех троих текла кровь Марка Антония. И помимо его крови, они унаследовали его дух. Сумасшедший Калигула и безумный Нерон были вроде Марка Антония, разделяли его взгляды и повторяли его характер. Именно против этого дикого духа Антония восстал Рим после смерти Нерона; а дух Августа возродился в Веспасиане, который прекратил борьбу и успокоил общество еще на одно столетие.