Все осталось в памяти. Не на бумаге.

И растворилось в небытие. Исчезло где-то там вдали, в тумане.

Остались только детали. Разрозненные. Солнце и блестящий асфальт в Москве, пять полос и машины вливаются в тоннель под мостом...

Запах молодой кукурузы, когда мы остановились перекусить. На краю колхозного поля, под деревьями. Было солнечно и мы сидели в тени. И смеялись.

Я помню это так ясно.

Мы развели костер и варили молодую кукурузу в кастрюле.

89. Территория личностей

Я вдруг начал читать "Территорию" Олега Куваева. Увлекся. Давно такого не было. Мощнейшая, какая-то глубокая романтика. Без крика и шума. Только плечо и дело. И сердце наизнос, до последней нити миокарда. Сердце -- это ресурс, его надо расходовать. Иногда бережно, иногда взахлеб, но до самого конца. И дыхание севера. Я уральский, но и северный, меня пробирает.

Фильм даже пересмотрел 2014 года, наш, с Лавроненко в роли Будды. Там все отлично, кроме сценария — слишком литературный сценарий, словно это иллюстрации сняты к книге.

Какая-то тревожная, глыбистая мощь в этой книге, в этом тексте. Как Марио Пьюзо написал "Крестного отца", где мафиозные разборки поданы так, словно это короли сражаются, мощные, страшные. Так в Территории — тот же Чинков — капитан пиратского корабля или ярл викингов. Один из сильнейших, но у него давно не было удачных набегов. И вот он понял, что еще чуть-чуть и будет уничтожен, потеряет себя, славу и королевство, поэтому идет в неведомое, преодолевая сопротивление и неверие, волей и верой в свою удачу. И ведет за собой. Недаром про "удачу" там геологи говорят, как викинги.

И наплевать Чинкову-Будде на золото. Ему нужна победа. Та неведомая Англия, в которую никто не верит. И там будет много славной добычи и окровавленные мечи. Если пройдет один единственный драккар. А все вокруг против -- люди, подданные, другие короли, даже погода и обстоятельства. Но он прорвется.

Забавно, что начало — Территории, это фактически зачин Моби Дика. Там Меллвил начинает с цитат о китах, а тут Куваев описывает золото через цитаты. И об охоте на кита охоте на золото. Дико жалею, что не прочитал эту книгу в детстве.

Из Территории, самый финал. Это не спойлер:

"…Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в «сучьих кутках», затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт «жизни как все», — все они повторили бы эти годы. Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека. Может быть, суть в том, чтобы при встрече не демонстрировать сильное оживление, не утверждать, что «надо бы как-нибудь созвониться и…»

Чтобы можно было просто сказать «помнишь?» и углубиться в сладкую тяжесть воспоминаний, где смешаны реки, холмы, пот, холод, кровь, усталость, мечты и святое чувство нужной работы. Чтобы в минуту сомнения тебя поддерживали прошедшие годы, когда ты не дешевил, не тек бездумной водичкой по подготовленным желобам, а знал грубость и красоту реального мира, жил как положено жить мужчине и человеку. Если ты научился искать человека не в гладком приспособленце, а в тех, кто пробует жизнь на своей неказистой шкуре, если ты устоял против гипноза приобретательства и безопасных уютных истин, если ты с усмешкой знаешь, что мир многолик и стопроцентная добродетель пока достигнута только в легендах, если ты веруешь в грубую ярость твоей работы — тебе всегда будет слышен из дальнего времени крик работяги по кличке Кефир: «А ведь могем, ребята! Ей-богу, могем!»

День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный февральский ветер, читатель? Где были, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?.."

(с) Олег Куваев "Территория".

90. Пять ран

"Синко Льягас" -- в переводе с испанского "Пять ран Христовых", это название испанского фрегата, который захватил капитан Блад и его команда беглых рабов. Позже Питер Блад переименовал корабль в "Арабеллу", в честь Арабеллы Бишоп, своей возлюбленной.

Но мне всегда больше нравилось испанское название, оно звучало, как древнее магическое заклинание, как песнь чести, справедливости, доброты, мужества и благородства. Именно поэтому корабль с таким именем не мог быть во власти плохого человека -- и закономерно перешел от недостойного мерзкого дона Диего под командование к благородному и ироничному Питеру Бладу... А женщины... А что женщины? В детстве я считал, что любовь -- это не повод переименовывать хороший корабль. При всех моих искренних симпатиях к Арабелле.

В общем, я, как многие советские дети, был "книжным Маугли". В раннем детстве потерялся в библиотеке и был воспитан книгами.

Но на самом деле моя история не о корабле, конечно. А о том, как книжный Маугли сталкивается с удивительным и странным миром женщин. И возможно, когда-нибудь этот человеческий детеныш, по примеру Питера Блада, тоже переименует свой корабль в честь какой-нибудь прелестной дочери губернатора... Но не буду забегать вперед. Это тема для другого рассказа.

91. Двоюродный дед

Двоюродная тетя прислала фото. 1927 год, Мальгины, д.Полетаево Кунгурского района. Мой прадед Степан Иванович Мальгин — слева, ему 22 года. Во время войны -- ефрейтор 269 отдельного пулеметно-артиллерийского батальона, демобилизован в 1943 из-за тяжелого ранения в ноги. Справа, смешной пухлый подросток в галстуке (ему здесь 15), — Григорий Мальгин, погибнет в самом начале войны, в составе 112 стрелковой дивизии.

112 дивизия, сформированная целиком из уральцев, вступила в бой 26 июня 1941 года, под Краславой, Латвия. 1 и 2 июля сдерживала атаки дивизии СС "Мертвая голова", несколько раз переходила в контрнаступление и отбивала город. 3 июля в боях против 112 сд был убит немецкий генерал Отто Ланцеле, командир 121-й немецкой пехотной дивизии. Это вообще первый немецкий генерал, погибший