Вагнеру эта гневная речь почему-то напомнила его детство. Бруно родился и вырос в Эссене – городе сталеваров и оружейников, и помнил рассказы деда, матери и отчима о жестокой войне с русскими, как бабушка с его матерью на руках спасалась из родной Восточной Пруссии, которую наводнили толпы русских с танками и конями. Почему-то запомнились именно кони. Такими он русских и представлял. Рослыми, бородатыми, в лохматых шапках, с изогнутыми саблями и длинными пиками в руках и сидящими на огромных конях.

Затем была обязательная служба в бундесвере, и новобранец Бруно старательно зубрил ТТХ русской бронетехники, привыкая к мысли, что, если случится война, красные орды пройдут через ФРГ, как нож сквозь масло, стремясь выйти к Ла-Маншу. Позже, с годами, детские и юношеские страхи о войне с русскими ушли. Казалось, навсегда. Сегодня старые детские страхи вернулись. Как и сами русские. Стоят перед ним. Только без коней и сабель. С гвоздезабивным пистолетом.

– Если вы согласны, моргните, герр Вагнер, только сразу предупреждаю: не пытайтесь кричать. У вас в доме хорошая звукоизоляция, так что никто вашего крика не услышит, зато расплата будет мгновенной и очень болезненной. Вы уж мне поверьте, гвозди – это так, разминка. У нас в арсенале есть более действенные способы наказания лжецов и упрямцев. Понятно?

Вагнер зажмурился и активно закивал. Он не будет кричать и звать на помощь. Он бы и дышать не стал, если бы мог. Бруно был готов делать все, что ему прикажут эти незнакомцы, лишь бы они снова не сделали ему больно. Господи, как же болит ступня…

От одной мысли, что с ним могут сделать еще, адвоката мутило.

Скотч сорвали мгновенно, вместе с кусками кожи с верхней губы и прилипшими волосинками. От неожиданности Бруно чуть не вскрикнул. В ту же секунду незнакомец сжал рукой в перчатке его горло, не давая вздохнуть:

– Мы же с вами договорились, герр Вагнер, что вы не будете шуметь. А вы решили тут же нарушить наш договор. Так дело не пойдет. А еще юрист… Хотя все адвокаты – лжецы. Придется вас наказать. За вранье нужно наказывать.

Не отпуская горла, незнакомец резко пнул ногой пробитую гвоздем ступню. Кричать Бруно не мог, поэтому захрипел от боли, и слезы потоком хлынули из глаз…

– Вы еще будете кричать и нарушать договоренности?

Бруно снова замотал головой. Больше всего его поражали спокойствие и вежливость незнакомца. Будто перед ним стояла двуногая человекоподобная машина и задавала вопросы.

– Итак, что вы нам расскажете про господина Али-Барака? – снова осведомился незнакомец, не ослабляя захвата на горле.

Бруно чувствовал слабый запах чего-то пряного, исходящий изо рта говорившего.

Крушение еще одного стереотипа: злодеи не смердели, как животные, не сквернословили и не орали, размахивая кухонными ножами. Видимо, это открытие добило Бруно окончательно. Вагнер живо себе представил, как эта троица отморозков ежедневно, позавтракав, тщательно почистив зубы и побрызгавшись дорогим одеколоном, шла мучить и расчленять несчастных берлинских адвокатов и будущих депутатов бундестага. Мучила – до обеда. Потом шла в бассейн или на теннисный корт, отдыхала, а вечером снова возвращалась к начатому делу.

– Абу-Барак, лидер шиитской общины Кройцберга, был моим постоянным клиентом. У беженцев из Ирана и Ирака часто бывают проблемы с властями. Моя адвокатская контора помогает их решать, – сдавленно прошептал Бруно, задыхаясь от стального захвата на горле.

Захват чуть ослаб.

– Нам это известно. Конкретно интересует ваше общение с Абу-Бараком и доктором Месди 18 июля. Важна каждая минута, каждое слово, герр адвокат. Напрягите память, не заставляйте меня снова делать вам больно.

Бруно испуганно моргнул и стал осторожно, стараясь ничего не путать, выдавать информацию. Вагнер понимал, если спутает время или фразы, ему снова станет очень больно. В пистолете, лежащем на столе, было еще много гвоздей. Пришельцы слушали молча, не перебивая и не поторапливая.

Бруно едва смог закончить повествование – во рту пересохло, и он закашлялся, одними глазами умоляя о глотке воды. Ему сунули бутылку с минералкой, найденной в его же холодильнике. Но едва он успел сделать пару глотков, снова заклеили рот скотчем.

Тот, который допрашивал, отошел к сидящему в углу и что-то тихо ему сказал. Разговор шел на русском языке, так что понять ничего Бруно не мог, да и вряд ли что-то расслышал. Говорили незнакомцы тихо и очень быстро.

Тот, что был в углу, резко поднялся и подошел к Вагнеру. Бруно в ужасе съежился, ожидая гвоздя в конечность или удара по лицу. Но подошедший бить не стал. Только внимательно посмотрел в глаза Бруно и что-то сказал на русском.

Опять сорвали скотч со рта, но Вагнер в этот раз промолчал, ждал подобного хода. Говоривший с ним ранее человек резко задрал Бруно голову и спросил:

– Вы можете сейчас позвонить доктору Месди и вызвать его сюда?

– Да, конечно, он в Берлине, пока никуда не уехал.

– Отлично. Вам сейчас дадут мобильный телефон. И не советую давать нам повод усомниться в вашей лояльности. – Человек в маске красноречиво скосил глаза на стол, где лежал гвоздезабивной пистолет.

Трясущемуся от страха Вагнеру удалось придумать правдоподобную историю про проститутку, впавшую в психоз от передозировки амфетамина, которую снял ночью.

Зная, что Вагнер весьма охоч до элитных ночных бабочек, доктор Месди не удивился и сообщил, что скоро будет.

– Молодец, ситуацию понимаешь правильно. Будешь и дальше послушным мальчиком – проживешь подольше, – сказал разговорчивый незнакомец.

Через полчаса белоснежный автомобиль «Audi Q7», принадлежавший преуспевающему врачу Кериму Месди, остановился напротив дома адвоката Вагнера. Молодой спортивный доктор с «тревожным чемоданчиком» в руках быстрой походкой обошел виллу, направляясь к запасному входу. Так они договорились с Бруно – незачем соседям знать о его визите.

К главе Службы национальной безопасности Блинову экстренная информация, выбитая из Вагнера и Месди, поступила немедленно. Еще несколько часов ушло на то, чтобы обобщить ее, сравнить с данными, полученными от американцев по «личному» каналу связи между руководителями СНБ и Национальной разведки США.

– Не провокация ли это американцев? – усомнился шеф директората контрразведки СНБ генерал[106]Корчагин, после того как вся верхушка службы собралась в кабинете Блинова. – Сейчас американцам очень здорово достается как в Европе, так и дома. В их интересах пустить нас по ложному, скажем, тому же иранскому следу.

– Предположим, что провокация. Что от этого выигрывают американцы? – вступил в разговор Лапников, отвечавший в СНБ за внешнюю разведку.

В отличие от большинства присутствующих, Игорь Иванович Лапников мундира никогда не носил, воинских званий не имел, в разведку попал из дипломатического корпуса. Что, без сомнения, пошло на пользу разведке. Качество информации, поступающей в штаб-квартиру СНБ, резко увеличилось, количество позорных провалов и громких скандалов, с ними связанных, почти сошло на нет.