– Я бы тоже нервничал, случись что с моим ребенком.

– У вас есть дети? – тут же вылезло наружу мое любопытство.

– У меня нет, но недавно племяш родился, так что опыта будет где набраться, – ответил он. – Мария?

– Да, Павел?

– И почему мне так нравится именно эта формулировка? – подмигнул мне мужчина, а я вдруг почувствовала, как жар опалил лицо.

– Не поняла…

«Все-то ты поняла, Князева!» – ухмылялся внутренний голос, но я предпочла сыграть в наивную дурочку, пусть мужчина отбросит намеки и скажет прямым текстом. Что, впрочем, Вавилов и сделал.

– Раз в суде мне не удастся еще раз вас увидеть, от занятий и компенсации вы отказались, так, может, согласитесь на ужин в ресторане?

Он улыбался, был расслаблен, открыт для общения, галантен и вежлив. Я не могла не заметить чисто мужского интереса в глазах Павла, и это неожиданно согрело мое самолюбие.

– Вы зовете меня на свидание? – склонила голову набок я.

– А вы придете? – вопросом на вопрос ответил он.

Я еще раз внимательно осмотрела господина директора: хорош собой, умен, самодостаточен, чувство юмора в наличии… За время разговора с ним мне было комфортно и легко. К тому же мои мальчишки Павла явно не испугали.

Конечно, жизнь они ему еще не взялись портить, но…

– Соглашайтесь, Мария, – вновь включил свое обаяние мужчина. Видимо, я взяла слишком длинную паузу. – Я на первом свидании не кусаюсь.

– Только на первом? – оценила шутку юмора я. – А на втором?

– Посмотрим по вашему поведению, – подмигнул Вавилов. – Или я слишком напорист со своим приглашением?

Я еще не отошла от удара Давыдова, душа болела, только вот… Недаром же народная молва поговорку про клин клином придумала. Вдруг сработает?

– Пожалуй, я рискну, – согласилась и получила искреннюю улыбку Павла в ответ.

Мы обменялись номерами телефонов, а встречу назначили на завтрашний вечер. В машину же я вернулась, посмеиваясь, – все прокручивала свое эпическое появление перед Вавиловым. И конечно, метаморфозы моего настроения не остались незамеченными.

– Все нормально? – спросил Артур, стоило мне завести мотор и плавно тронуть машину с места.

– Ага. – Я включила радиоволну с незатейливой попсой.

Молчание в машине и минуты не продлилось.

– Ты уверена, ма? – это был уже Тимур.

– Конечно. К бабушке?

Мальчишки переглянулись.

– И даже повторно агрить* нас не будешь? – прищурился Артур.

*агриться – злиться.

– А смысл? Все равно ведь мои нотации в одно ухо вам влетают, а в другое вылетают. Только воздух зря сотрясать.

– Может, и на бокс нам разрешишь теперь ходить? Ну раз все и так вскрылось, – закинул удочку Тимур.

– Тебе с рукой никакой бокс еще пару месяцев не светит.

– А мне? – тут же воодушевился Арт.

– А ты без брата никуда, вы же не разлей вода, забыл, что ли? – хмыкнула я.

– Какие несколько месяцев? – возмутился Тимур. – Рофлишь? Я уже нарыл, что пару недель в этой штуке походить всего – и дальше свобода.

– Интернет тебе и не такое расскажет, – покачала головой я. – От четырех до шести недель, сын, в зависимости от того, как хорошо заживать будет.

– У меня хорошо будет, – тут же набычился мой «раненый птиц».

– И не сомневаюсь. А потом еще руку нужно будет разработать…

– Довыпендривался? – уколол брата Артур. – Падры*– зло!

*падра – подруга.

– Полный зашквар! – закатил глаза Тим.

Я хмыкнула, но ответить ничего не успела, рингтон о входящем звонке перебил. Дисплей высветил фотку Широкого.

– Да?

– Ты уволена, – пробасил он, а у меня сердце в пятки прыгнуло.

– Вуф, – шумно выдохнула. И ведь сама просила, а чуть удар не схватила. – Это ты мне так за утро мстишь?

– Получилось? – довольно спросил Артем.

– Пф-ф! Не дождешься.

– Жаль, – уныло протянул друг. – Но от пирогов все равно не отвертишься, поняла?

– Договор важнее чести, – успокоила я этого обжору. – Неужели меня так быстро уволили?

–  По соглашению сторон прошла, без отработки и задним числом, – сказал Широкий. – Отец побурчал, но согласился подключить свое влияние, так что все быстро и без проволочек, как ты того и хотела. Разве нет?

Я закусила нижнюю губу. Хотела же? Пульс стал отбивать тревожную дробь у меня в висках.

– Да, конечно. А-а-а…

– М-м-м? – Артем не облегчал мне задачу, словно издевался и заставлял договаривать предсказуемый вопрос.

– Давыдов меня так просто отпустил?

Мальчишки заерзали на сиденье. Я кинула взгляд в зеркало заднего вида: Артур смотрел в окно, сложив руки на коленях, и Тимур строил такую же незаинтересованную моську. А ведь я прекрасно знала: сыновья сейчас сплошное ухо и мозг, что уже просчитывает какие-то коварные замыслы.

– Давыдова в офисе нет.

– А где он? – нахмурилась я.

«Это просто любопытство. Просто любопытство! Бабское такое», – тут же мысленно осадила себя.

– Вика со мной не разговаривает, – вздохнул Широкий. – Так что из первых уст добыть информацию не получится, девчонки из кадров нашептали, будто бы он оформил несколько дней за свой счет.

«С женой намиловаться после разлуки не могут?» – уколола в сердце ревность.

– Чего это ты в кадрах вдруг забыл? – прищурилась я.

– Ну я же знал, что тебе будет интересно, вот и поинтересовался заранее для любимой подруги, – насмешничал Артем.

– И ошибся. Мне совсем неинтересно, – буркнула я.

– Ври больше, Князева.

Даже Широкий мне не поверил, а уж саму себя и подавно обмануть не получилось…

Давыдов

Здесь было тихо. Несмотря на смех детей, шум от их игр, именно здесь Давыдову было «тихо». В этом месте он чувствовал себя живым. Не на вечеринках, не на ринге и даже не дома, а именно в центре помощи детям из неблагополучных семей.

Вот сейчас взял и приехал в один из таких центров, которые спонсировал. Слишком мутно было на душе, инфа от Грача не поступала, да и стерва-бывшая отключила телефон, будто сквозь землю провалилась, – этот факт отчего-то Ивана напрягал. Он вообще никогда не умел ждать, а теперь часы точно в адовые недели превратились.

Чтобы не сорваться к Манюне, он уехал подальше и занял себя привычными заботами.

Вряд ли принцесса обрадуется его визиту. Иван хотел приехать подготовленным. В последний раз он чувствовал себя слепым котенком, тонущим в дерьме, лишь в детстве, когда мать бухала. Сейчас это чувство вернулось.