часто планирование у нас и бюрократично, и не научно, и не дальновидно, и даже не хозяйственно.

Несомненно, что такие совещания уже сами по себе, если их проводить из года в год, улучшат согласованную деятельность хозяйственников, инженеров, конструкторов и ученых, работающих в различных министерствах, т. е. [могут] сделать то, что сейчас недостает и что необходимо для организованного развития новой техники.

Побывав на совещании в Кремле, я уже не сомневаюсь, что уровень нашей техники лет через 10–15 догонит капиталистические страны, но вот перспектива того, как и когда нам удастся перегнать капиталистические страны, меня совершенно не удовлетворяет. Поскольку этот вопрос, к сожалению, не был поднят на этом совещании, я решил Вам написать об этом, может быть, это будет Вам интересно.

Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что на совещании не было упомянуто о постановке ни одной более или менее значительной задачи, имеющей целью найти новый и оригинальный путь в технике и этим опередить технику капиталистических стран. Правда, приводилось большое количество случаев, когда у нас делалось изобретение или открытие, значительно опережающее зарубежную технику, но все они у нас мариновались и за них серьезно брались только тогда, когда их разрабатывали и осваивали за границей. Все эти случаи, когда о них говорили, естественно, вызывали возмущение, но и только, так как никто не указывал даже на мероприятия самого общего характера, которые нужны для того, чтобы предотвратить повторение таких случаев.

Причина этого довольно очевидна. Когда ты догоняешь, то как направление, так и путь тебе указывает тот, кто впереди. Если ты сам находишься впереди, то тебе самому надлежит выбирать как направление, так и искать путь. Очевидно, что во втором случае задача несравненно и качественно труднее, тут нужна не только большая смекалка, но и большая настойчивость и большая смелость.

Сейчас, когда наш инженер или конструктор догоняет капиталистическую технику, то он работает, опираясь в основном на достижения зарубежной науки, и поэтому может безнаказанно пренебрежительно говорить о своей Академии наук. Когда нашим инженерам и конструкторам придется перегонять, то, кроме своих ученых, некому будет освещать им путь, и к ним появится уважение.

Таким образом, и организационные мероприятия, нужные для успешного развития передовой техники, в стадии, когда она догоняет, в корне отличаются от мероприятий, нужных для того, чтобы обеспечить успешный технический рост в стадии, когда она перегоняет. Мероприятия, которые нам нужны сейчас для того, чтобы скорее догнать, четко и дружно предлагались на совещании, в то время как мероприятия [необходимые для того], чтобы перегнать, по существу, почти не затрагивались.

Если развитию нашей передовой техники дать течь так, как это сейчас происходит, то вопрос о решении действительно новых технических проблем, т. е. новых не только для нас, но [и] в мировом масштабе, неизбежно возникнет и у нас, но только лет через 10–15, уже после того, как мы пойдем вровень с капиталистической техникой. Поэтому законно поставить вопрос, правильно ли нам спокойно ждать этого момента? Не следует ли нам, использовав преимущества нашего социалистического строя, дающие возможность государственного управления нашей промышленностью, этот процесс «перегона» начать организовывать несколько раньше и тем самым значительно ускорить наш культурный рост? Конечно, если решать этот вопрос положительно, то вначале это возможно будет сделать только для ограниченного числа крупных задач, относящихся к основным направлениям в нашей технике.

Если пойти в этом направлении, то, очевидно, нужна специальная организация. Назовем эту организацию условно комитетом, и тогда он должен выполнять следующие функции:

1. Отобрать подлежащие решению проблемы, основываясь на их значимости и на реальности предложенных путей для их осуществления. Для этого в комитет должны входить авторитетные, имеющие широкий кругозор ученые и инженеры, которые могли бы, опираясь на научную общественность, организовывать объективную экспертизу проблем.

2. Найти и разработать организационные мероприятия по осуществлению работ по отобранным проблемам. Для этого в комитет должны входить опытные и энергичные общественные деятели.

3. Комитет должен помогать и контролировать развитие работ по этим проблемам. Наблюдать и оберегать эти работы в тех учреждениях, где они будут вестись. Для этой работы у комитета должны быть соответствующие полномочия и подобран квалифицированный рабочий аппарат для проверки исполнения мероприятий.

4. Комитет должен иметь возможность организовывать научно-техническую пропаганду, чтобы привлекать внимание научно-технической общественности к решению поставленных задач и таким путем создавать дружелюбную и благоприятную обстановку вокруг таких работ.

Конечно, никаких научных, технических или промышленных учреждений при комитете не должно быть.

Я думаю, что такой комитет должен состоять из небольшого числа человек, всего 6–7, чтобы быть смелым, быстрым, и, чтобы комитет не был бюрократичным, его, пожалуй, лучше создавать при ЦК.

Если такие идеи встретят сочувствие, то, может быть, полезно попытаться и более детально разработать эту схему.

Искренне уважающий Вас П. Капица

P. S. Я не могу согласиться с Вашим высказыванием на совещании против научных степеней. В науке степени так же традиционны и нужны, как звания в армии. Несомненно, нужно бороться с их неправильным присуждением и добиваться, чтобы оно было объективным. Правда, здесь у нас много нездорового, и в провинции этого больше, чем в столице. Еще когда я был в ВАКе председателем экспертной комиссии по физике, я не раз указывал, что защита диссертации научного работника у себя в институте часто превращается в семейное дело. Но ликвидировать это просто – надо запретить защищать научным работникам диссертации в том учреждении, где они служат. Я также считаю, что надо ограничить число пунктов, где разрешается защита, и дать это право только самым крупным научным центрам. И наконец, как это бывало прежде в России, по крайней мере для докторского звания, требовать, чтобы работа, представленная к защите, была заблаговременно и полностью напечатана. Это привлекает к контролю над присуждением звания широкую научную общественность.

Николина Гора, 22 сентября 1955 г.

Лично

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич!

Я посылаю Вам копии некоторых писем, написанных мною товарищу Сталину десять лет тому назад.

Они отражают ту ненормальную обстановку, которая тогда существовала для научной работы и которая и сейчас еще полностью не изжита, и поэтому, может быть, эти письма представят для Вас некоторый интерес.

Обращаю Ваше внимание на письмо от 25 ноября 1945 г., в котором я вторично прошу освободить меня от работы по атомной бомбе, после чего меня и освободили (21 декабря). Из этого письма совершенно ясно, что единственной причиной, заставившей меня отказаться от этой работы, [было] невыносимое отношение Берии к науке и ученым. Мне думается, что моя тогдашняя критика нашего начального хода развития атомных работ была в дальнейшем учтена и оказала