Поозиравшись, я увидел Славу, живого и на ногах, и Спонсора с дымящимся помповиком.

— В моем заведении никто не смеет нападать на посетителей! — провозгласил Дик.

Слава убрал кортик и выволок на свет божий «дезерт игл». Я последовал его примеру и достал ТТ.

— Погодите, не надо крови! — Спонсор двинул ся наперерез, размахивая пустым помповиком. — Сейчас выкинем этих уродов, и все.

Хашишины корчились на полу. Один из той пары, что накинулись на корефана, перевернулся и встал на четвереньки. «Зомби!» — ошарашено подумал я.

Слава подскочил к нему и пробил ботинком по печени. Зомби подбросило, он упал и скрючился от боли.

— Я стрелял резиновыми пулями, — сообщил Дик. — На хулиганов это отлично действует. Сейчас выставим их, и все будет нормально. Только не бейте этих козлов больше, о'кей?

Ему удалось нас успокоить. Спонсор был отличным хозяином. Выскочившие из подсобки рокабилли помогли вытолкать присмиревших таджиков из кафе. Мы со Славой через открытую дверь проследили, как питерские моджахеды забрались в синий «опель-омегу» и уехали в сторону набережной.

Мы вернулись к столу. Юная парочка клерков намерилась было упорхнуть, но Спонсор, окружив их отеческой заботой, уговорил посидеть еще. Наверное, угостил за счет заведения. Пока официанты возвращали в исходное потревоженную обстановку, мы составили столы и расселись всей компанией. Даже Эндрю оставил саксофон и присоединился к нам.

— Да, детка, я такой! — размахивал руками Рикки. Над пивными кружками качались коки его банды. — Как дам ему по яйцам! А чурка с ножом. Я — раз! А тут этот набегает. Я увернулся!..

Я машинально глотал свежее пиво, болтовня Рикки летела мимо ушей. Как хашишины могли найти нас в этом неприметном кафе? Сомневаюсь, что явились на зов, испускаемый обнаженным кинжалом. В волшебство я теперь не верил. Логичнее было предположить, что надпись «джихад» на клинке была именем кинжала, а не призывом к войне. Вполне естественно: военачальник дал бы своему кинжалу имя наподобие Разящий, а как назовет любимое оружие исламский духовный вождь? Сказку же о войне, которая начиналась после того, как клинок доставали из ножен, выдумали в период мифологизации ас-Сабаха. Значит, если не магические эманации, которые должен чувствовать настоящий потомок первых фидаинов, то источником сведений могли быть... Испанцы! Я аж подскочил.

Кто-то проводил нас от офиса «Аламоса» до кабака и известил хашишинов. Иначе и быть не могло! Я наклонился к Славе, Слава наклонился ко мне. — Похоже, рыцари нас предали.

— Может быть. А может быть, духи следили за офисом, увидели нас и срисовали на тебе твое легендарное рыжье. — Тоже вариант, — сказал я. — Не вернулись бы они с подкреплением...

— Да вы не бойтесь, — услышал нас Дик. — Я резиновыми пулями примерно раз в месяц буйных разгоняю. Еще никто не возвращался и не мстил.

— А ловко ты их положил, — хлопнул его по плечу Слава. — Бац-бац-бац, как ковбой какой-нибудь.

— Эти ублюдки получили по заслугам! — В голове Спонсора крутилось немало голливудских штампов. — Я стрелять на скорость специально учился. Хотел спросить, у тебя «дезерт игл» газовый или тоже резинострел?

— «Дезерт игл» у меня настоящий, — ответил Слава.

— Ты серьезно?

— Вполне.

— Можно глянуть?

— Гляди. — Корефан передал в руки Спонсора пушку.

Инфантильный рокабилли с громадным пистолетом выглядел смешно.

— Пятидесятый калибр! — с благоговением произнес он. — На твоем пистолете написано реплика, а на моем дезерт игл калибр ноль пять десят.

При виде «пустынного орла» рокабилли оживились.

— Держи, — Дик вернул пистолет. — Какие-то вы очень непростые ребята. У одного кинжалу девятьсот лет, у другого «дезерт игл».

В глазах сына владельца сети охотничьих магазинов наш авторитет поднялся до небес. Он даже не заинтересовался, почему таджики напали на нас. Должно быть, регулярно разбирался с хулиганами, а фидаины вид имели самый бандитский.

— Чего они вообще-то завелись? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, Эндрю. «Начинается», — подумал я.

— Так они же чурки! — безапелляционно заявил Рикки. Всех музыкантов его ответ устроил. Рокабилли были истинно белыми людьми.

«Судзуки-витару» я купил за пять с половиной тысяч. За джип девяносто третьего года это было дороговато, но машина мне понравилась.

Легкость, с которой я выложил деньги, практически не торгуясь, произвела на Рикки глубочайшее впечатление.

Из кабака мы поехали прямо к владельцу «витары». Посмотрели, договорились о цене, загрузились в машину, съездили за деньгами и завершили турне у нотариуса. Чтобы не возиться с получением номеров, продажу оформили по доверенности. Таким образом, к вечеру мы с друганом были опять на колесах, а я чувствовал себя счастливым обладателем плейбойской машины. Блондинки с длинными ногами бросали в нашу сторону заинтересованные взгляды.

Впрочем, было не до блондинок, я ведь едва не встретился с Гошей Марковым, отчего сильно переживал, хотя и сохранял видимость спокойствия.

Я вернулся к Маринке, опустошенный событиями насыщенного дня.

— У нас новая машина. — Мы спустились во двор, чтобы осмотреть приобретение.

— А где старая?

— Обменял на новую.

— Как обменял? — удивилась Маринка.

— «Гольф» отдал, взял «витару», — я помахал в воздухе доверенностью. — Все просто, отдаешь одно, берешь другое.

— Разве так можно?! — Вот документ.

Маринка ничего не поняла, но, похоже, поверила. Обошла «судзуки-витару», осмотрела. Кокетливый джип ей не понравился.

— «Фольксваген» был лучше, — заявила она, когда мы поднялись домой.

— Это мещанские вкусы в тебе говорят, — ответствовал я.

— Надо исправляться. Пляжный джип — мечта всех плейбоев и классных телок. Будем ездить на нем в Зеленогорск, на залив купаться., На нудистском пляже все упадут, когда увидят.

— Что, правда? — впечатлилась Маринка.

— А то! — Лерка с ума сойдет...

— Только ее нам не хватало, — решительно пресек я поползновение Маринки поделиться радостью с подругой. — Давай без Леры обойдемся. Она все-таки не твоего круга человек, дорогая.

— Почему? — обиделась Маринка.

— Потому что она непроходимая дура, — бесстрастно пояснил я, — и очень активно тянет тебя вниз, к себе и ей подобным пустышкам.

— А может, и я такая же! — с вызовом заявила Маринка.

— Пока еще нет, дорогая, — кротко заметил я. — Пока еще нет.

Оставив Маринку кипеть праведным гневом на кухне, я прошел в комнату и устало опустился в кресло под водопадом искусственной зелени. Мне было не до дебатов с любимой. Я измотался. Меня сегодня дважды чуть не убили. Хотелось просто посидеть в тишине и ни о чем не думать.