Мы пошли и передали его слова тому старцу, и он спросил нас: „Старец пригласил меня разделить трапезу с ним и с братией или только с братией?“ Мы ответили: „Только с братией“. Тогда старец сказал: „Значит, он почил“. Услышав это, мы встревожились и вместе со старцем поспешили обратно. И действительно нашли пославшего нас старца почившим и, приготовив, похоронили его со слезами. А через семь дней отошел ко Господу и другой старец, потому что они условились друг с другом, чтобы тот, кто умрет первым, умолил Бога забрать и другого. И они не были посрамлены в этом, потому что Бог волю боящихся Его сотворит и молитву их услышит».[253]

5. Говорили об авве Памво, что он был настолько нестяжателен, что не имел ничего, кроме одежды. Перед своим исходом он плел корзину и, окончив ее, сказал ученику: «Возьми эту корзину себе на память, потому что мне больше нечего оставить тебе». С этими словами семидесятилетний старец предал душу Господу.

Эту корзину взяла себе блаженная Мелания и хранила до самой смерти. Она рассказывала: «Приехав из Рима в Александрию, я просила авву Исидора Странноприимца помочь мне повидать авву Памво и дала ему в милостыню тридцать литр [254] золота. Старец даже не посмотрел на золото, но тотчас же, позвав эконома, велел ему взять деньги и раздать бедным ливийским монастырям и безмолвникам, имеющим нужду. Я ожидала от него похвалы за столь щедрую милостыню, но он лишь сказал: „Мне незачем знать, сколько ты дала в милостыню, а Тот, Кому ты дала, знает и не пересчитывая и количество денег, и расположение, с каким они были поданы, и воздаст тебе вечными благами“».

6. Один брат отрекся от мiра и, раздав свое имущество бедным, удержал немного для себя и пришел к авве Антонию. Поняв, что брат сохранил часть своего имущества, старец сказал: «Если ты хочешь стать монахом, иди в такую-то деревню, купи мясо, обложи им свое нагое тело и приходи сюда». Брат так и сделал. По дороге собаки и ястребы набросились на него и искусали. Когда он вернулся, старец спросил, сделал ли он так, как ему было велено. Тогда брат показал авве свое истерзанное тело, и святой Антоний сказал: «Отрекающиеся от мiра и желающие удержать при себе что-либо из своих денег так будут терзаемы нападающими на них со всех сторон демонами».

7. Однажды авва Арсений из Скита заболел, и ему потребовалась какая-то вещь, которая почти ничего не стоила.[255] Но так как ему даже ее не на что было купить, он принял от одного человека милостыню со словами: «Благодарю тебя, Господи, что Ты сподобил меня принять милостыню во имя Твое».

8. Авва Марк спросил авву Арсения: «Хорошо ли вообще не держать в своей келии никакого утешения?[256] Я знал старца, который, ревнуя о воздержании, потоптал все овощи, которые росли у него на огороде и которые он добавлял в пищу для утешения». Авва Арсений ответил: «Это хорошо, но такое воздержание должно соответствовать внутреннему расположению человека. Если у него нет крепости для такого образа жизни, то он посадит на огороде новые овощи».

9. Авва Даниил рассказывал об авве Арсении, как однажды пришел к нему некий чиновник и передал завещание от родственника, сенатора, который оставил старцу очень большое наследство. Авва взял его в руки и хотел порвать, но чиновник упал ему в ноги и сказал: «Прошу тебя, не рви его, иначе мне отрубят голову». Тогда авва Арсений сказал: «Он умер только что, а я умер гораздо раньше», и отослал чиновника назад, так и не взяв у него завещания.

10. Об авве Агафоне рассказывали, что он вместе с учениками долго и усердно трудился над сооружением келии. Когда постройка была готова и они начали в ней жить, авва в первую же неделю понял, что им неполезно жить в том месте и сказал ученикам: «Вставайте, уйдем отсюда». Ученики расстроились и сказали: «Если ты собирался уйти отсюда, то зачем же мы столько трудились, строя келию? И люди еще соблазнятся и скажут: „Вот, они не могут удержаться на одном месте“». Увидев их малодушие, авва сказал: «Если одни и соблазнятся, то другие получат назидание и скажут: „Блаженны эти братия, потому что ради Бога они всем пренебрегли и переселились в другое место. Кто хочет оставаться, пусть остается, а я пойду“». Тогда ученики пали на землю и умоляли его, дабы он позволил им идти вместе с ним.

11. Еще говорили об авве Агафоне, что он много раз переходил с места на место и в сумке у него был один лишь нож.

12. Один брат пришел к авве Агафону и попросил его: «Позволь мне жить с тобой». А по пути к старцу он подобрал лежавший на дороге кусок селитры. Увидев селитру, авва спросил: «Откуда это у тебя?» Брат ответил: «Я нашел ее на дороге и взял». Старец сказал ему: «Если ты шел, чтобы жить у меня, то зачем же взял то, чего не клал?» И он послал брата отнести селитру туда, где он ее подобрал.

13. Об авве Геласии рассказывали, что он уже в юности вел нестяжательную и отшельническую жизнь. В тех местах, где он жил, подвизалось много монахов, которые придерживались такого же строгого образа жизни. Среди них был старец, достигший высочайшей простоты и нестяжательности. Он жил в уединенной келии до самой смерти, хотя в старости у него появились ученики. Он и его ученики держались правила: не иметь двух одежд и не заботиться о завтрашнем дне.[257]

Когда, по промыслу Божию, авва Геласий основал киновию, ему пожертвовали много полей, и он купил для нужд киновии ослов и волов. Ведь Тот, Кто показал божественному Пахомию, как надлежит устроить общежитие, содействовал и ему в устроении монастыря. Когда вышеупомянутый старец, искренне любивший авву Геласия, увидел его в заботах, он сказал ему: «Боюсь, авва Геласий, чтобы твой помысел теперь не прилепился к полям и другому имуществу киновии». А тот ответил: «Скорее твой помысел привяжется к одежде, в которой ты работаешь, чем помысел Геласия – к имуществу».

14. Некоторые старцы рассказывали об авве Георгии отшельнике, что он тридцать пять лет провел, ходя нагим по пустыне.

15. Авва Евпрепий говорил: «Все телесное – это прах. Кто любит мiр, тот любит препятствия в духовной жизни. Если тебе случится что-то потерять, то воспринимай это с радостью и прославляй