Воспаление легких – всплыло в памяти спасительное объяснение. Это было именно воспаление легких, а никакое не колдовство. Простуда… Погода-то вон какая. Сплошная сырость и резкие перепады температур. Да и организм у Поручика Голицына благодаря ежедневным возлияниям оказался сильно изношен. Вот и крякнул в одночасье. И нечего выдумывать, брать в голову. Все эти обвинения…

«Но ведь никто тебя не обвиняет, – ехидно произнес внутренний голос. – Ты как будто сам…»

Вот именно, сам. Павел вскочил с кресла и забегал по кабинету. Потом осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор, словно опасался, что его кто-то подстерегает. Ничего предвещавшего угрозу он не узрел. Болтались какие-то незнакомые личности, потом на противоположном конце показался ответственный секретарь. Павел поспешно захлопнул дверь, вновь уселся в кресло и уставился на экран компьютера. Машина пискнула, и на дисплее появилась крупная надпись: «Привет!» Павел вытаращил глаза. Кто это? Почему вдруг ни с того ни с сего?.. Он завороженно смотрел на экран. Ничего не происходило. «Привет!» все так же одиноко чернел на сероватом фоне. Потом вдруг рядом возникла улыбающаяся во весь рот забавная рожица.

– Дурачится кто-то, – вслух предположил Павел.

Компьютер снова пискнул, и на дисплее возникло:

– Пашеко, ну как ты там?

Наш герой бессмысленно взирал на инфернальную надпись. Во рту пересохло. Он облизнул губы кончиком языка. Воды бы…

Откуда?.. Кто это?.. Пашеко его называл только Поручик Голицын. Хотя, конечно, это прозвище слышали многие.

Павел не стал ждать продолжения. Он нажал кнопку отключения. Экран потух.

– Идиоты! – с чувством промолвил журналист, непонятно кого имея в виду.

Теперь он уже не сомневался: подобным образом шутит кто-то из сотрудников редакции. Однако оставаться в кабинете почему-то расхотелось. Поспешно одевшись, Павел покинул контору. До назначенной встречи оставалось еще довольно долго, и он решил поехать домой.

Но и тут он почему-то чувствовал себя не в своей тарелке. Мать была на работе, а в квартире царила та странная пустота, которая явственно ощущается именно в тусклые зимние сумерки, когда мрак густеет в углах, и ждешь, что вот-вот из него возникнет нечто неопределенное, но от этого еще более страшное.

Павел еще раз перекусил, хотя есть вовсе не хотелось. Затем он улегся на тахту и задумался. Ехать к этой тетке расхотелось. Да и вообще желание куда-то двигаться полностью отсутствовало. Хотелось просто валяться на тахте, бессмысленно уставившись в потолок. А еще лучше задать храпака до позднего вечера, потом ненадолго пробудиться, попить чаю и опять на боковую. Ну чего он, спрашивается, попрется в гости? Чего такого хочет у нее узнать? Вся эта потусторонняя ахинея его уже достала. Сильно достала! Знал бы, как дело обернется, ни за что бы не влез. Ну ее в баню, эту славу. Вон Поручик Голицын, как он сам рассказывал, тоже по молодости лез в разные скользкие дырки. А что из этого вышло? Алкоголизм. Что он все Скуратова вспоминает? Поручик Голицын то, Поручик Голицын се… Надписи еще… «Пашеко…» Кто, интересно, мог так глупо шутить?

Несмотря на то что в гости ехать никак не хотелось, наш герой то и дело поглядывал на часы. Зеленые цифры мерцали в полумраке, как кошачьи глаза. Время двигалось медленно. Наконец сегменты сложились в 17.00, Павел вскочил с тахты, пошел в ванную комнату, плеснул в лицо пригоршню холодной воды, потом поднял трубку телефона и набрал Лильку.

– Я готова, – услышал он мурлыкающий голосок. – Подъезжай.

Павел с максимальной поспешностью, словно за ним кто-то гнался, натянул свою кожаную униформу и покинул квартиру. Дорогой он зашел в кондитерскую, купил торт средних размеров и стал ловить такси. Водила попался не то чтобы неразговорчивый, а какой-то мрачный. Плюхнувшись на заднее сиденье «Волги», Павел стал объяснять, куда ехать. Шофер, словно не вполне понимая, задумчиво кивал головой. Услышав про Минское шоссе, он мрачно усмехнулся и назвал сумму.

– Куда, к черту! – бросил Павел и потянул на себя ручку двери, собираясь выбраться прочь. Таксист произнес ему уже в спину новую цифру, тоже немалую, но все-таки более или менее приемлемую.

– Ладно, поехали, – согласился Павел, – только сначала в Столешников.

Замерзшая Лилька прыгала возле зеркальной двери в бутик.

– Ну ты чо?! – завопила она, упав рядом. – Сколько можно ждать! Я уже в сосулю превратилась.

– Позвонила ей?

– А чего звонить? Я же утром договорилась. Ждет она нас. И, знаешь ли, с большим нетерпением. Короче, вперед, шеф! Покатили на Минку.

– Я вот не понимаю, чего мы там делать собираемся? – недоуменно спросил Павел.

– Не придуривайся. Все ты прекрасно понимаешь. Чего делать?! Оттягиваться по полной программе. Сначала, конечно, пригубим малость. А там видно будет. Я так понимаю, каждый найдет себе занятие по вкусу… – Она пренебрежительно хмыкнула. – Ты будешь толковать с ней о паранормальных явлениях, я – пить вино и слушать музыку. Ну, потанцую, конечно. Не без этого. А потом… – Лилька подняла палец кверху и многозначительно усмехнулась. – Потом будет потом.

Машина, поначалу медленно продвигавшаяся в бесконечном потоке транспорта, постепенно набрала скорость, и вот она уже неслась по шоссе, разбрызгивая в стороны слякоть.

– Чего это у тебя в пакете? – полюбопытствовала девушка.

– Торт.

– А, сладенькое… Это она любит. – Лилька двусмысленно усмехнулась.

Ехали минут сорок. Всю дорогу Лилька непрерывно болтала на самые разные темы, начиная от того, где праздновать приближающийся Новый год, и кончая различиями в китайской и корейской кухнях. Павел то поддакивал, то отмалчивался. Говорить ему вовсе не хотелось.

Наконец приехали. Некоторое время плутали в поисках особняка Светланы Петровны. Даже спросить не у кого, на улочке поселка – ни души. Лишь высоченные заборы да редкие фонари. В конце концов нужный дом был как будто найден. Павел расплатился с хмурым шофером, и тот, не попрощавшись, тут же укатил.

Они стояли перед калиткой. Вроде дом тот. И могучие ворота, и камера слежения… Вот и домофон. Павел нажал кнопку. Тишина.

– Чего тут?! – завопила Лилька. – Пускать не хотят? Вот уроды! – Она пнула ногой калитку. К удивлению Павла, та бесшумно отворилась.

– Идем, – позвала девушка своего приятеля и двинулась вперед по мокрым плиткам дорожки. Павел неуверенно поплелся следом. Он вспомнил свой первый визит сюда. Тогда у него даже потребовали документы.

Окна фасада все так же ярко сияют во тьме. Входная дверь закрыта. Или нет, вроде чуть приотворена. Точно. Сквозь крохотную щель на улицу пробивается свет. Странно. Сейчас не лето.

Павел неуверенно постучал, но реакции не последовало.

– Чего там! – воскликнула Лилька. – Заходи, не стесняйся! Нас же ждут. Наверное, недавно выходили встречать, вот и не закрыли как следует.