автомобиле. Ее ждало несколько чудеснейших операций с Генри Аркенсоном, в котором что-то изменилось после дела Стрелка, и он все чаще ставил свои смены так, чтобы пересечься с Офелией и пригласить ее на очередной сложный случай. А еще сегодня должны были привести первую партию инструментов для операций на темных существах, о поставке которых Аркенсон и Лоусон договорились за спиной у главврача с Филиппом Орле, чей контакт дал ей Рамон после случайно оброненной жалобы на тему того, что в госпитале работают темные существа, лечатся темные существа, но оборудование рассчитано только на людей. Астер - человек. И хрупкий баланс информирования о Темном мире не может быть нарушен. Лоусон увлеченно погрузилась в тему темной медицины, Аркенсон ее поддержал. А Эверетт внезапно решил проблему с оборудованием. Сначала он переговорил с Орле сам. А потом организовал встречу с ним, Офелией и доктором Генри. Тридцатиминутный разговор свелся к списку необходимого, который заранее составили хирурги. Орле подтвердил наличие, отказался от денег, сказав, что нет ничего ценнее толковых врачей, у которых под рукой есть все необходимое и которые в состоянии помочь тебе или твоим подчиненным.

Так было заключено молчаливое соглашение, по которому госпиталь имени Люси Тревер в лице Офелии и Генри Аркенсона обязывался тайно и быстро оказывать помощь темным существам. Без документов и очередей. Странные чувства, которые затопили Лоусон при первой встрече с Орле, вернулись, но у нее не было времени сконцентрироваться на них. Она старалась не смотреть незнакомцу в глаза и в целом доверила Аркенсону ведение переговоров. Мужчины быстро нашли общий язык, ударили по рукам и договорились поддерживать контакт. Офелия с удовольствием ушла из коммуникаций. А вечером рассказала Рамону, чем все закончилось.

Было странно ощущать вину в этот момент. Эверетт смотрел на нее с улыбкой, выслушивая рассказ о переговорах и достигнутом соглашении. А она чувствовала себя на приеме психиатра. Будто он видит намного больше, чем она сама. Видит то, что она еще не осознала. Тот вечер закончился чудесно, и Лия немного успокоилась. До сегодняшнего утра. Она знала, что Орле привезет первую партию оборудования лично. Возможно, ее нервозность была связана именно с этим. Паника перед встречей с существом, которое на нее странным образом влияло. Нет, она не сошла с ума. И речь шла совершенно не про чувства. Речь шла о том, что она о себе что-то не знает. Что-то потаенное, глубокое. И это как-то связано с ее снами. С прошлой жизнью. С той частью ее личности, которая погребена под именем Незнакомки. Лия осознала, что она совершенно не помнит себя до того, как ее обратили. Она даже не помнит самого обращения. Будто ее жизнь началась в момент, когда она выживала на улицах Парижа. Будто до этого ничего и не было.

Лия зло ударила по рулю. Она уже давно подъехала к госпиталю, выключила мотор, но не могла найти в себе сил, чтобы подняться. Тревога вперемешку с грустью от того, что в последние дни они с Рамоном проводят меньше времени друг с другом, нехорошо на нее влияли.

В окно постучали. Она вздрогнула, машинально опустила стекло и только потом подняла глаза. Перед ней стоял Дональд Астер собственной персоной.

- Ты встала на мое место, Лоусон, - недовольно проговорил он.

Она бросила рассеянный взгляд на табличку и не удержалась от улыбки. Действительно.

- Видимо, это единственный способ заставить тебя со мной поговорить?

- А, то есть это я избегаю разговора и переехал к другой? - с вызовом бросил он. - Будь добра, убери свой автомобиль.

- Можешь занять мое место. От него ближе.

Дональд замер, будто удивленный этим предложением. Несколько долгих мгновений он сверлил ее взглядом без улыбки. А она не чувствовала ничего. Ни страха, ни смущения, ни тревоги. Человек-главный врач в единственной крупной клинике на территории такого города, как Треверберг. Ну не убогая ли идея? С этим надо что-то делать. Клинике нужен такой управленец, который сможет соблюсти баланс и при этом расширить знания о темной медицине среди персонала. Нужен филиал. Да. Филиал. Просто в другой части быстро растущего города. Это не вызовет никаких вопросов. Конечно, люди будут приходить и туда, и туда, но если все работающие в системе здравоохранения темные существа будут знать о разделении, то спасенных жизней станет больше.

- Хорошо. Но мы идем за кофе вместе, и ты говоришь, что хотела. А я говорю, что я хотел. И пока мы не закончим, ты никуда не уходишь.

- У нас есть ровно тридцать минут. Потом у меня операция.

Астер покачал головой, но не ответил. Развернулся, сел в машину и лихо поставил ее на нужное место.

Офелия подхватила с сидения сумочку, вытащила ключ из замка зажигания. И какого черта она встала на его место? Так задумалась? Перепутать было несложно, некоторое время назад он выделил ей парковку рядом с собой. В другой жизни. В жизни без Рамона и без перспектив.

Лоусон закрыла глаза. Что с ней может случиться? Потеряет работу? Исключено. Будет вынуждена отбить очередной виток ухаживаний? Легко. Он всего лишь человек. Она боится, что Астер сорвет их планы по расширению профиля клиники? В крайнем случае она его зачарует, и он все забудет. Если сможет, конечно, раньше она ничего подобного не делала.

Она открыла дверцу, вышла на прохладный утренний воздух и заперла автомобиль. Почувствовав присутствие главврача за своей спиной, нарочито медленно развернулась. Астер смотрел на нее сверху вниз. Улыбка так и не вернулась на его лицо, и оно стало холодным и злым. Но что-то подсказывало ей: это его настоящий образ. Никаких наигранных улыбок и галантности, никакой вежливости на грани фола. Холодный и жестокий карьерист, который прекрасно осознает свои сильные и слабые стороны и умеет выбрать единственно верную линию поведения в любой ситуации. В нем что-то сломалось. Либо после взрыва в лаборатории, с которым он так до конца и не разобрался, либо после того, как она переехала к Эверетту. Но это глупо.

Астер не предложил ей руки. Он поправил добротный пиджак из английской шерсти, повернулся и неторопливо направился к клинике. Офелия шла, отставая на шаг. Ее мысли вернулись к предстоящей операции, внутри вновь поднялось волнение и предвкушение перед получением оборудования. Интересно, как выглядит скальпель с напылением из храмового серебра? Он так же лежит в руке? Легче? Тяжелее? Ее руки настолько привыкли к инструментам, что придется переучиваться? Или инженеры учли все и сделали идентичные обычным инструменты?